Запад и Восток

Помянутый в этой главе пароход «Скотия» через несколько недель после этой прогулки, а именно 13 апреля 1867 года будет случайно протаранен подводной лодкой «Наутилус»: «В двух с половиной метрах ниже ватерлинии появилась аккуратная дыра в виде равнобедренного треугольника». Несмотря на дыру и благодаря водонепроницаемым отсекам, пароход благополучно доберется до Ливерпуля… ну, во всяком случае, так пишет Жюль Верн в романе «Двадцать тысяч лье под водой».

Если же не отвлекаться на классику научной фантастики, то «Скотия» была последним атлантическим лайнером, снабженным гребными колесами. Более поздние лайнеры строились уже с винтами. На момент первого рейса это было второе по величине судно после злополучного «Грейт Истерна». Это было роскошное судно, которое которое могло взять на борт 273 пассажира первого класса и 50 второго, но в коммерческом отношении оказалось не очень успешным проектом, так что двадцать лет спустя его снабдили двум винтами и переделали в кабелеукладчик. Как и «Грейт Истерн», да.

Глава 12

Когда мы приблизились ко входу в Замковый сад, мы обнаружили, что пройти через него почти невозможно. Проход был забит транспортными средствами, торговцами дешевыми сигарами, яблоками, всяким уличным фастфудом, — и так называемыми раннерами (runners), что в данном случае означает не "бегун", а скорее комиссионер: пансионы или всякие фирмы и фирмочки, которые пытались заработать на иммигрантах, платили им за каждого затащенного клиента какую-то денежку. Метод раннеров был прост: завидев подходящего иммигранта или, лучше, семью иммигрантов, раннер хватал какой-нибудь сундук из багажа или мелкого отпрыска и быстрым шагом удалялся в сторону своих работодателей. Приезжие, не желая расставаться с сундуком или отпрыском, поспешали за ним. Со мной чуть не столкнулся такой молодчик, в весьма бодром темпе тащивший на плече большой мешок, а под мышкой — отчаянно ревущего годовалого малыша. За ним семенила мамаша, обремененная корзиной, мешком и двумя детишками постарше, уцепившимися за юбку. За ней степенно, без особой спешки и волнения, но быстро с чемоданами шагал отец семейства, дымящий трубкой, как паровоз, а уж за ним сухая старуха и девочка подросток волокли дедулю и несколько пухлых узлов.

Каждый выходящий из ворот иммиграционного центра был встречаем оглушительным хором голосов, предлагающих кто извозчика, кто ночлежку, кто отель. Редких счастливчиков встречали ранее прибывшие на американскую землю родичи, легко отмахивающиеся от раннеров кулаками и матерным словом. Остальные обычно пугались от напора предлагаемых услуг, и сдавались на милость аборигенам.

Но даже и тут начинались какие-то коллизии. Я видел, как две монахини буквально выдирали из рук прилично одетой дамы растерянную молоденькую девушку. И выдрали, после чего дама заорала такие слова, которые я раньше разве что от ирландских землекопов слышал.

— Сводня, — пояснил Дуглас. — Они якобы нанимают девушек горничными, а потом продают их в бордели.

— Повезло девушке, — посочувствовал я.

— Ну да, — с некоторым сомнением в голосе подтвердил Дуглас. — Хотя святоши, знаешь ли, обожают дармовую рабочую силу, и от них не так уж просто выбраться.

— И еще, наверное, по мозгам любят ездить, — предположил я.

— Э? — не понял Дуглас.

— Проповедями одурманивают, — как мог, объяснил я.

— Ага, — кивнул Дуглас. — Иногда аж насмерть.

Мы пробились к воротам, и Дуглас предъявил привратнику документы, разрешающие нам пребывание в Касл-Гардене. Без таких документов на территории центра могли находиться лишь служащие иммиграционных служб, сотрудники аккредитованных здесь контор и, разумеется, сами понаехавшие.

— Раньше, лет десять назад, таких строгостей не было, и прибывшие могли свободно выходить в город, а раннеры — заходить сюда, но домовладельцы с окрестных улиц подняли ор, что иммигранты им все загадили, воруют, да и вообще заразу разносят, а служащие стали жаловаться, что раннеры прямо с трапа барж приезжих растаскивают, — пояснил Дуглас. — Так что огородили.

Печален был Бэттери-парк вблизи Касл-Гардена, но еще печальнее оказалось за высоким дощатым забором, огораживающим и бывший форт, и понастроенные вокруг него службы федерального иммиграционного центра. Тут все было вытоптано так, что не то что деревцу или кустику, а и травинке не удалось бы вырасти.

Касл-Гарден примерно в 1870 году

Во дворе перед входом в главное здание были толпы пассажиров, огромное множество детей и горы багажа.

— Сколько их тут… — пробормотал я.

— По предварительным оценкам, в этом году ожидается примерно четверть миллиона переселенцев, — сказал Дуглас. — Очень грубо это означает человек семьсот в день, а если учесть, что многие тут задерживаются не на день, а на несколько дней… — он огляделся. — … то тут их тысячи.