Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

В качестве третьего конфликта, активизация которого пришлось на 1939 г., можно назвать очень старый украинско/белорусско-польский культурный конфликт, касающийся как религиозного, так и языкового положения восточнославянских народов на польских “kresach”. О явном доминировании в Галиции в межвоенный период польской элиты, формировавшей культурные нормы, иерархию символических ценностей и языковую стратегию при откровенном подавлении всех форм украинского самосознания, прежде всего украинского языка говорилось немало. Установление советской власти привело к смене не только властных и политических, но и культурных элит и началу процесса «украинизации» общественной жизни. Препоны для функционирования украинского языка во всех сферах были устранены, и он начал доминировать в государственных органах, культурных и образовательных областях жизни при достаточно резком уходе польского из общественного и официального узуса. Эйфория от внезапно обретенной языковой свободы охватила некоторые слои львовской интеллигенции. Академик М. Возняк вспоминал: «Я не забыл и не забуду, как в те дни я ходил словно объятый приятным сном по улицам Львова, наслаждаясь украинской песней, передаваемой по радио и радуясь тому, что в университете, политехникуме, медицинском институте, институте советской торговли, консерватории учеба будет вестись на украинском языке»[446]. Обретение украинским языком лидирующего положения стало реальностью после сентября 1939 г. На нем не только велось обучение в школах, но и ставились пьесы украинских драматургов. Именно в советский период во Львове началось формирование настоящего украинского театра — на сцене появились постановки пьес Леси Украинки, Г. Квитки-Основьяненко, М. Старицкого, М. Кропивницкого, а также (что было неизбежно в рамках советского дискурса) пьесы советских авторов, писавших в стиле соцреализма.

Четвертым культурным конфликтом, который эксплицировался в этот период, был имеющий очень давние корни еще со времен «москвофильства»/«украинофильства» русско-украинский конфликт, касающийся культурного статуса украинского народа в составе Российского государства и в наиболее концентрированной форме выраженный в программных работах М. Хвильового против «москвофилов», например в статье 1926 г. «Московські задрипанки»: «Сьогодні, коли украінська поезія сходить на цілком самостійний шлях, ii в Москву ви не заманите нiякими калачиками. Ми до нашої літератури прикладаемо теорію коммуністичної самостійності. Росія ж самостійна держава? Самостійна! Ну, так i ми самостійна! Перед нами стоіть таке питания: на яку iз світових літератур наша літаретура мусить узяти курс? Усякому paзi не на Москву!.. Від російскої літератури, від іі стилів украінська поезія мусить якомога швидше тiкати!»[447]. Этот старый конфликт осложнялся сознанием того, что именно «под Советами» для украинцев разных земель наконец, после многих веков разделения осуществилась возможность объединения в рамках единой (хотя и советской государственности): «Всех их (не эмигрировавших с приходом советских войск. — Е. Л.) утешала мысль: придут украинцы с Восточной Украины, все ж таки свои люди. Живут как-то, так и нам придется жить. Будем вместе, а это уже — великая вещь».