Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

Советская пропаганда довольно легко справилась с задачей дискредитации политического руководства разгромленной фашистской Германией Польши, чему в большой степени способствовали действия самого польского правительства осенью 1939 г., а также политика польского государства по отношению к украинцам и белорусам Восточных воеводств за предшествующее двадцатилетие. Однако в советско-финскую войну ситуация сложилась совсем иная. В данном случае деятельность пропагандистской машины оказалась крайне неэффективной. Не удалось сформировать у военнослужащих противника негативной установки по отношению к войне. Вплоть до конца военных действий в стране преобладал консенсус о необходимости защиты от агрессора. Не оправдала себя ставка на единство интересов пролетариата всех стран — национальные интересы для финнов оказались в явной прерогативе. Стереотип положительного отношения народа Финляндии к своему политическому руководству так и не удалось сломать. Лозунг освобождения финского народа от «белофинской банды» оказался устаревшим и не актуальным для финнов.

Рис. 17. Финская агитационная листовка

Рис. 18. Финская агитационная листовка

В условиях тяжелой ситуации, сложившейся на финском фронте в начале 1940 г., пришлось перестраивать пропагандистскую работу в самой РККА, об «освободительной миссии» которой говорить уже не приходилось. Высокий боевой дух финской армии не шел ни в какое сравнение с боевым духом отступающего почти без сопротивления в сентябре 1939 г. Войска Польского.

Руководство Политического управления Красной армии было вынуждено перестраиваться «на ходу». 4 февраля 1940 г. в действующую армию была направлена директива ПУ РККА за № 29 «О задачах агитационно-пропагандистской работы в связи с финляндской войной». В директиве утверждалось следующее: вместо повседневного разъяснения личному составу, что основной задачей в этой войне является обеспечение безопасности северо-западных границ СССР и Ленинграда, некие (естественно, не названные) «комиссары, политработники, пропагандисты и агитаторы», а так же армейская и дивизионная печать либо вовсе умалчивали об этом, либо выдвигали на первый план вопрос об интернациональных обязанностях Красной армии и «о помощи финскому народу в его борьбе против гнета помещиков и капиталистов». В директиве утверждалось, что действующие в таком духе «схематично, по-книжному решают вопросы политического воспитания масс, отрываются от конкретной обстановки»[497]. Справедливости ради заметим, что финская контрпропаганда отдавала себе отчет в важности должности политического работника в РККА и роли политруков в «политическом воспитании масс», поэтому либо стремилась дискредитировать их в глазах рядовых служащих РККА (рис. 17), либо призывала к их физической ликвидации (рис. 18).

* * *

В целом, советскую пропагандистскую кампанию осени 1939 г. можно признать успешной. Ее положительно восприняла армия, гражданское население СССР и население Западной Украины и Западной Белоруссии.

Несмотря на отсутствие опыта у советских органов спецпропаганды, проводимые ими мероприятия соответствовали правилам ведения психологической войны, и в этой военной кампании они выиграли борьбу за психологию народных масс. Тем не менее, советские органы пропаганды пришли к успеху далеко не сразу. В сложнейших предвоенных и военных условиях было совершено достаточно ошибок. Итоги «зимней войны» наглядно продемонстрировали не только недостатки армии (неквалифицированное командование, плохую работу техники в условиях очень холодной зимы и т. д.), но и недостатки пропаганды. Во-первых, практически отсутствовал опыт работы с войсками противника. В «освободительном походе» осени 1939 г. разгромленные армией Вермахта деморализованные польские войска оказались чересчур легкой мишенью, что не подготовило советские органы спецпропаганды к «духу Зимней войны», которым были охвачены финские военнослужащие. Советские информационнопропагандистские материалы отличались декларативностью призывов, схематизмом, ориентированностью в основном на классовое сознание военнослужащих противника. Не принималась во внимание необходимость учитывать реальные настроения солдат противника, особенности их психологии, конкретность аргументов, с которыми необходимо обращаться к представителям разных общественных групп. Во-вторых, ошибочность пропагандистских установок сказалась на боеспособности РККА, бойцы которой не ожидали упорного сопротивления «братьев по классу» и т. д. На практике приходило понимание, что и этот способ ведения войны, войны психологической, подлежит модернизации; эффективность пропаганды определяется, в том числе, и ее умением быстро перестроиться и приспособиться к конкретной обстановке, скорректировать установки, лозунги и формы работы.

А. Г. Цымбал Положение православной церкви в Западной Белоруссии в 1939–1941 годах