Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

Соперничество Венеции с Генуей и Пизой в годы правления Алексея III хорошо видно в ряде указаний послам, которые стоит сравнить. В 1197 г. дож Дандоло издал инструкции, которые были приведены в предыдущей главе, для Энрико Навиджиосо и Андреа Донато. Пизанцы в 1197–1198 гг. составили директивы для своих представителей Угуччионе ди Ламберто Боно и Пьетро Модано, а генуэзцы сделали то же самое в 1201 г. для Оттобоно делла Кроче. Эти документы слишком длинные, чтобы приводить их здесь полностью, но их контраст с венецианскими инструкциями просто поражает. Составлявший их Дандоло сосредоточен только на трех темах и учитывает возможные хитросплетения переговоров, и для каждого из них диктуется соответствующая реакция. Только по вопросу о заключении мира с пизанской колонией посланники должны были руководствоваться своим собственным здравым смыслом после консультаций с самыми авторитетными венецианцами в Константинополе. Генуэзские и пизанские инструкции – плод совместного труда комитетов – шести генуэзских консулов и сенаторов Совета Пизы, которые, по-видимому, просто надиктовали писцу свои случайные идеи. В результате получились инструкции, которые представляют собой хаотическое собрание пунктов и условий, часть которых даже остались незаконченными. В пизанском документе требование сократить или убрать византийскую пошлину повторяется в трех различных местах. Самые широкие требования к императору в обоих документах смешиваются с мелкими подробностями внутренней жизни каждого соответствующего квартала в Константинополе. Самый характерный пункт – это требование компенсации за какой-то конкретный произвол в отношении какого-нибудь пизанца или генуэзца; товары и суммы, утраченные в результате этого, часто подробно перечисляются. Нет никаких указаний посланцам относительно того, какого именно курса они должны придерживаться на переговорах: чем можно поступиться, если император будет выдвигать встречные требования, а что должно быть достигнуто любой ценой. Пизанские и генуэзские посланники могли свободно демонстрировать свой ум и дипломатическое искусство, но опытный византийский переговорщик мог легко обвести их вокруг пальца. Ему нужно было только убедить их принести в жертву общие принципы в пользу компенсации в индивидуальных случаях – курс, который, по всей вероятности, должен был удовлетворить и пизанских и генуэзских правителей, самих бизнесменов и пострадавших. Следует отметить, что пизанские посланники должны были подчиняться любому тайному указанию, которое дал им их подеста, но в 1201 г. у Генуи не было такого высшего ответственного лица. Различия между этими указаниями намекают на некоторые причины превосходства венецианцев в переговорах с византийцами.

Пизанская и генуэзская колонии в Константинополе, хоть и не были, вероятно, такими большими по площади, как венецианская колония, являлись такими же центрами политики и торговли. Будучи на полвека старше генуэзской колонии, пизанская была расположена на берегу Золотого Рога к востоку от венецианской колонии. Ее западная граница проходила на полпути между Иканатисскими и Неорионскими воротами, а восточная – у ворот Старого Ректора. Квартал включал две церкви, больницу, кладбище, склады, магазины, мельницы и другие заведения. Две пристани были подарены пизанцам еще раньше правителями рода Комнинов, а Исаак и Алексей III дали им каждый еще по одной. Основная часть доходов квартала принадлежала правлению Пизанского собора, но в 1199 г. восемнадцать домов, двадцать четыре надела земли и четыре пристани, находившиеся в руках коммуны, принесли около 870 иперперов в год в виде арендной платы. В 1200 г., когда приор пизанских церквей услышал данные под присягой показания о привилегиях, ранее полагавшихся его должности, он обнаружил, что один человек, по непроверенным данным, жил в Константинополе на протяжении двадцати пяти лет, а многие другие родились и выросли в этом городе. Эта преемственность существования, только на время подорванная геноцидом латинян, наводит на мысль о том, что в столице было много пизанцев, которые редко видели Пизу; для них греческий язык и византийская цивилизация, вероятно, были отлично знакомы. Ничего удивительного, что в 1199 г. обнаружились по крайней мере три византийца, проживавшие в этом квартале.