Западня

– Потому что нам нужна эта боль и эта тоска. Так мы чувствуем, что еще живы.

Они молча смотрели друг другу в глаза.

– Мне, пожалуй, пора идти, – наконец сказал Йонас и встал.

– Да.

Софи тоже встала.

– Ну, что ж…

Их взгляды встретились, и после секундной нерешительности она взяла и просто подошла к нему. И вот она уже в его объятиях, и он гладит ее по волосам, осторожно, словно пугливого дикого зверька, которого хочет приручить. Все, что было потом, было прекрасно, страстно, темно и пурпурно.

Наутро Софи разбудили черные стрижи, которые с криками носились за окнами. Не открывая глаз, она провела рукой по кровати рядом с собой. Его не было.

Софи вздохнула. Полночи она лежала без сна, слушала его дыхание, думала, как быть дальше, потом уснула. Раз он так незаметно ускользнул, пока она спала, то его решение понятно: больше они никогда не увидятся.

Софи встала, открыла жалюзи, озябла, поежилась, пошла на кухню варить кофе и вздрогнула, когда увидела Йонаса на диване в гостиной. Сердце заколотилось. Никуда он не ускользнул, сидел и ждал, когда она проснется.

Йонас не слышал, как она вошла. Несколько мгновений она смотрела на его затылок, на темный завиток. Она верила в такие вещи. Что человек должен отдаваться порыву чувства. Может, просто взять и сказать ему все. Откровенно. Нет, не годится. Она будет выглядеть смешной.

– Доброе утро, – сказала она.

Йонас обернулся.

– Доброе утро!

Он смущенно улыбался.

– Кофе? – спросила Софи.

– С удовольствием.

Она пошла на кухню, поставила кофе. Жизнь такая короткая, думала она. Если я не скажу ему все сейчас, то не скажу никогда.

Она вернулась в гостиную, встала позади него, коленки дрожали. Она осторожно кашлянула.

– Йонас.

Он слегка повернул к ней голову.

– Хочу тебе кое-что сказать. Это непросто, поэтому прошу, не перебивай меня.

Он внимательно слушал, молча.

– Не хочу, чтобы ты уходил. Хочу, чтобы ты остался. Я верю, человек всегда чувствует, как правильно. А я так чувствую.

Казалось, слова, словно камушки, стучат по паркету. Йонас чуть наклонил голову. Софи запнулась. Возможно, она совершает ошибку, возможно, покажется смешной. Но лавина уже покатилась с горы, неостановимо.

– Я понимаю, ситуация сложная. Ты женат, я только что рассталась с человеком, за которого еще зимой собиралась замуж. И конечно, я не хочу, чтобы у тебя на работе были проблемы, когда выяснится, что у тебя роман со свидетельницей.

Софи сделала паузу, набрала побольше воздуху. Йонас ничего не говорил, только очень внимательно слушал. У нее перехватило горло.

– Но я хочу тебя, понимаешь? Я хочу тебя.

Она вдруг поняла, что плачет. Последнее время это с ней случалось так быстро. Она попыталась взять себя в руки, вытерла слезы, в висках стучало.

– Ну вот, – с трудом выдавила она из себя. – Я сказала все, что хотела.

Он молчал.

– Йонас?

Он снова слегка повернул голову и вздрогнул, заметив, что она стоит у него за спиной. Он полностью повернулся, посмотрел на нее, вынул наушники из ушей и улыбнулся.

– Ты что-то сказала? – спросил он и указал подбородком на МРЗ-плеер. – Я тут вспоминаю старую любовь – Нину Симон.

Он посмотрел на нее.

– Софи, с тобой все в порядке? Ты плакала?

Софи почувствовала, как к горлу подкатывает комок.

– Нет, ничего. Все нормально.

У нее закружилась голова. Он не слышал ни единого слова. А повторить – выше ее сил. Может, оно и к лучшему. Чего это она столько всего наговорила, всего-то после одной ночи.

– У тебя правда все хорошо?

Она вдруг почувствовала, что в гостиной нечем дышать.

– Да, все в порядке, – сказала она. – Послушай… мне надо идти. Совсем забыла, у меня встреча с галеристом.

– Вот как. Ну ладно.

– Да.

– Но как же кофе? Я думал, мы…

– Мне надо идти. Не обижайся. Просто захлопни дверь, когда будешь уходить.

Она видела, что он растерян, возможно, разочарован.

На лице его появилась вымученная улыбка.

– Все понятно, – сказал он.

Софи повернулась, сделала несколько шагов. Ноги словно налились свинцом. Она остановилась. Повернулась к нему.

– Йонас.

– Да.

– Объявись, когда будешь готов. Когда снова захочешь меня увидеть. Дай знак. Хорошо?

Глаза его стали серьезными.

– Хорошо.

– Да?

– Да.

Уходя, она чувствовала, как он смотрит ей вслед.

34

И снова это сырое, багровое чувство. Снова я на лужайке у дома Виктора Ленцена. В ушах звенит выстрел, ладонями чувствую, какая холодная трава, голова раскалывается.

– Фрау Михаэлис?

Голос доносится откуда-то издалека.

– Фрау Михаэлис?

Поднимаю глаза. Постепенно возвращаюсь в реальность. Полицейский комиссариат. Фрау Михаэлис – это я. А «фрау Конраде», к которому я давно привыкла, – это мой литературный псевдоним. Человек, который говорит со мной, допрашивает меня сегодня с самого утра. Он держится официально, но дружелюбно, и его вопросам нет конца.

– Может, сделаем перерыв? – спрашивает полицейский, чье имя я так и не могу запомнить.

– Спасибо, не надо, – отвечаю я.

Голос у меня тихий и усталый. Не очень понимаю, что происходит, поскольку я, похоже, заснула и довольно долго проспала.

– Давайте продолжим.