Западня

— Я еще раз проверил все обстоятельства гибели Рамона. В тюрьме он находился под чужим именем, а нападение на него свихнувшегося заключенного было абсолютной случайностью. Попросись он к врачу на несколько минут раньше или позже, встреча с этим сумасшедшим не состоялась бы. Маньяк заколол бы гвоздем другого заключенного или охранника. Нам просто не повезло.

— Но кто-то же в тюрьме знал, что это Рамон?

— Да, знал один клерк. Вольнонаемный, работал в тюремной канцелярии. Однако с ним случилось несчастье, он разбился на своем автомобиле через неделю после гибели Рамона.

— Это отдел Тенякова постарался?

— Нет, отдел не успел подключиться — клерк сам разбился на скользкой дороге.

— То есть ты хочешь убедить меня, что информация о смерти Рамона никуда не просочилась?

— Никуда, сэр. Об этом говорит еще такой факт: на банковские счета — те, что Рамон сдал на допросе, — продолжают поступать средства. В малых количествах, но все же поступают. Если учесть, что коды к ним были известны только Рамону Альваресу, можно сделать вывод — в организации полагают, что он еще жив и когда-нибудь сможет снять со счетов эти деньги.

— Жив-здоров, и блокировка в его мозгу остается на своем месте…

— Блокировка? — переспросил майор Гастон. — Это не шутка? Блокировка действительно существует?

— В том-то и дело. Именно из-за невозможности взломать ее мы отправили Рамона в тюрьму — вылеживаться, так сказать. Намеревались поработать с этой проблемой, набрать каких-то специалистов, организовать при отделе исследовательскую группу…

— А как это выглядело? Я имею в виду действие блокировки.

— Как выглядело? — Полковник покрутил в руках карандаш и швырнул его на стол. — Паршиво выглядело. Вначале он, как будто под нажимом, сдал нам плохонькую агентурную сеть в Санта-Рилес и полдюжины счетов, в том числе и те, на которые, как ты говоришь, поступают средства. Мы намеренно не стали закрывать их… Когда поняли, что это все мелочь, решили надавить посильнее, и вот тут начал включаться механизм блокировки — Рамон закатывал глаза, бледнел, у него останавливалось сердце. Врачам приходилось начинать реанимацию. Несколько раз нам казалось, что все, он уже труп, но Рамон выкарабкивался, правда, с каждым разом становился все слабее. Вот тогда-то мы и решили дать передышку ему и себе.

— Думаю, поскольку ячейка перебралась в город, они решили действовать, а премьер для них идеальная мишень. Сейчас им здорово пригодились бы деньги Рамона.

Гастон замолчал, выжидательно глядя на полковника. Теперь только он мог принять решение.

— Каким образом ты думаешь подсунуть им дезинформацию?

— Через конопатого парня из курьерского отдела.

— Из курьерского? Ты должен был взять его еще три месяца назад, Фил! У нас же был приказ министра! — воскликнул полковник. — Ты представляешь, что станет с моей задницей, если в Управлении узнают, что мы покрываем бернардийского шпиона?

— Успокойтесь, сэр. Вы отдали мне приказ, я его выполнил. По крайней мере вы так думали.

— Да, Фил! Я полагал, ты выполняешь мои приказы!

Лицо полковника покраснело. Он очень убедительно изображал негодование, однако Гастон знал, что это игра.

— Ты хотя бы приглядываешь за ним?

— Да, сэр. Парень питается объедками. Ничего существеннее счетов из бухгалтерии ему не перепадает. Бедняга скучает, поэтому информация о перевозке самого Рамона будет как нельзя кстати. Он сбросит дезу бернардийцам, а те немедленно передадут ее в местную ячейку… — Гастон замолчал, передавая инициативу начальству.

Полковник задумчиво поглаживал свой нос. Он думал не только об операции, которую предлагал Гастон, но и о ее возможных последствиях — как положительных, так и отрицательных.

Через два года полковнику предстоял перевод в разряд запаса, когда выслужившие срок офицеры становились советниками или преподавателями в академии. Во внешнем мире это называлось уходом на пенсию, а в «конторе» — переходом в разряд запаса. Уходом на пенсию в «конторе» называли совсем другое.

От того, как пройдут последние годы службы, зависело, насколько хорошо он сможет устроиться в запасе.

— У тебя уже есть кто-то, кто будет играть роль Рамона?

— Да, я привез двух контрабандистов — транспортная полиция взяла их на каком-то мокром деле, где много трупов и крови.

— Где же они отличились?

— На лайнере компании «Дюршлаусс».

— Ты обещал вернуть их?

— Конечно, обещал, если уцелеют.

— А они уцелеют?

— В любом случае нам это ни к чему, сэр. А почему вы спрашиваете?

— Ладно, не бери в голову. Их будут искать? Что они за люди?

— Мы взяли их биометрический материал, расшифровали, пропустили через базу данных и выяснили, что эти парни — ветераны войны. Отдельная штурмовая рота дивизии «Хольмбург». Один из них был сержантом, другой лейтенантом, командиром взвода. Пять лет назад их выгнали и лишили пенсии за драку в кабаке. Судя по материалам расследования этого случая, они не были виноваты, но пострадал высокопоставленный офицер, и с ними не стали церемониться. Сначала хотели довести дело до военного суда, но ограничились списанием.