Запах денег

– Отменно приготовлено, граф, – сказал Рознольд, развалившись в кресле. – Поздравляю. Ваш повар достиг уровня моей страны, а это большое достижение.

– Он француз, – объяснил фон Гольц.

Наступила пауза, пока слуги сервировали стол для кофе и подавали бренди. Потом граф, сидевший на диване рядом с Джиллиан, посмотрел прямо на Гирланда:

– Кстати, о дяде. Мне кажется, вы с ним встречались.

Гирланд закурил сигарету и, внешне оставаясь безучастным, насторожился. Ему не нравилось выражение лица фон Гольца.

– Разве?

– Да. Его имя Герман Радниц.

Улыбка Гирланда оставалась вежливой и непринужденной. «Итак, мы в западне», – подумал он.

– Конечно. Однажды я с ним работал. Как он поживает?

– Спасибо, прекрасно.

– Он не собирается навестить вас, пока мы здесь?

– Нет. – Фон Гольц положил ногу на ногу и пригубил кофе, задумчиво глядя на Гирланда. – Пожалуй, не стоит зря тратить время. Вы отдаете себе отчет, что попали в ловушку?

Гирланд поднес к губам бокал бренди.

– Если за вашим приглашением стоит Радниц, всякое может случиться, – небрежно бросил он.

Джилли слушала с озадаченным выражением.

– Мы не можем разделить шутку? – спросила она. – Я не понимаю, о чем идет речь.

– Безусловно. – Гирланд вытянул вперед длинные ноги. – Дядюшка нашего уважаемого хозяина – один из самых богатых людей в мире. И один из самых гнусных. Не будь он так богат, давно сидел бы в тюрьме. Его настоящее имя – Генрих Кунзли. Он нажил себе состояние, поставляя нацистам удобрения и порох. Невинный бизнес, не правда ли? Но за это его снабжали полуфабрикатами: костями, волосами, кожей и жиром замученных в концентрационных лагерях людей. Милый дядюшка графа заложил основы своего состояния, превращая в деньги тела евреев и других жертв войны. – Гирланд улыбнулся. – Все верно, граф?

Ядовитая усмешка обнажила зубы фон Гольца.

– Старая история. Ты настырный и никчемный человек, Гирланд. Но на сей раз твоя карта бита.

Гирланд допил бренди и одобрительно кивнул:

– Мне часто это говорили… Не могу сказать, чтобы меня это сильно волновало.

– Ради бога, что здесь происходит? – с беспокойством воскликнула Джилли.

– Позвольте я объясню, – спокойно проговорил фон Гольц. – Вы шантажируете своего отца. В вашем распоряжении три фильма, которые вы грозитесь передать оппозиции, если он не откажется от участия в выборах. Я хочу получить эти фильмы. Я намерен их получить.

Джилли вскочила. Кровь на мгновение прилила к ее лицу, затем отхлынула. Ее глаза яростно сверкали.

– Вы не получите их! – закричала она. – Пьер! Уедем отсюда! Ни секунды больше!..

Рознольд не сводил глаз с фон Гольца, спокойного и улыбающегося, и по его спине поползли мурашки. Он взглянул на Джилли:

– Молчи! Не видишь, дура, нас поймали?!

– Поймали? Что он, за решетку меня посадил?.. Тогда я уеду одна!

Джилли бросилась из комнаты в холл. Большие входные двери были заперты. Она повисла на запорах, а шестеро слуг с каменными лицами бесстрастно взирали на нее. Запоры не поддавались, и с криком отчаяния Джилли повернула обратно, пронеслась мимо троих мужчин и выскочила на веранду.

У ступеней стоял красный «ТР-4». С возгласом облегчения она пересекла веранду, намереваясь спуститься по мраморным ступеням. И остановилась как вкопанная. Внизу поджидали две громадные немецкие овчарки, поблескивая влажными клыками. Девушка, словно загипнотизированная, уставилась на собак, а те, рыча и скалясь, начали медленно подниматься по лестнице. Нервы Джиллиан не выдержали. Она повернулась и вбежала в гостиную:

– Эти собаки…

Фон Гольц рассмеялся.

– Присаживайтесь, – предложил он. – Убежать невозможно. Да эти собаки разорвут вас на кусочки. Где фильмы?

Джилли смотрела на него, белая от страха, но в глазах ее сверкал гнев.

– Вы их не получите! – Она повернулась к Рознольду. – Сделай что-нибудь! Скажи им… Не сиди же как истукан!

– Я тебя предупреждал. – Рознольд был бледен. – С меня довольно.

Гирланд внимательно слушал. На время о нем забыли: девушка, Рознольд и фон Гольц разбирались между собой.

– Он не может заставить нас отдать их! – закричала Джилли, сжав кулаки. – Не может!

– Вы ошибаетесь. – От скучных повторов фон Гольц начал раздражаться. – Когда я чего-нибудь хочу, то всегда добиваюсь своего. Хотите, чтобы я продемонстрировал свои возможности?

– Катитесь к черту! – закричала на него Джилли. – Если вы нас не выпустите, я… я позову полицию!

Фон Гольц смотрел на нее, как на малого ребенка:

– Вы очень юны и очень глупы. Любопытно, как это вам удастся?

Джилли в отчаянии подбежала к Гирланду:

– Ты не собираешься ничего предпринять? А еще считаешь себя мужчиной… Увези меня отсюда!

– У графа на руках все козыри, – спокойно произнес Гирланд. – Против таких карт я пас. Отдай ему фильмы.

Она смерила его презрительным взглядом и повернулась к фон Гольцу:

– Вы их не получите! Понимаете? Не получите!

Граф небрежно отмахнулся от нее. Он не сводил взгляда с Рознольда, и в его глазах сверкал еле сдерживаемый гнев.

– Вы понимаете, конечно, что у меня есть способы убедить вас, – процедил он. – Но к чему осложнения?.. Где фильмы?

Рознольд облизал пересохшие губы.