Запах гари

После нападения крыса снова уставилась на него, словно собака, выполнившая команду и ждавшая похвалы. Котилю пришло в голову, что они могут читать если не мысли, то настроение человека, его, по крайней мере, настроение. Они следуют за ним по пятам, как верные вассалы, чутьём определяя, где он будет, помогают ему отбиваться от недругов, скапливаясь во всё большем количестве.

Женщина, укушенная крысой, орала так, словно произошли ещё подземные толчки и весь мир рушился в преисподнюю. Парень лет двадцати, худой, как щепка, в вылинялой футболке, с едва выделявшимися, как веревки, мышцами, с осанкой и выражением лица великого спортсмена и вообще чертовски уверенного в себе парня, схватил палку и стал яростно лупить по асфальту. Крысы отхлынули к развалинам, прячась между бетонных груд. Парень не успокоился, а пошел в атаку. Вскочив на расколотые блоки, с чувством добросовестно выполняемого долга он стал энергично тыкать палкой, исходя злорадным весельем, приговаривая ругательства и проклятия. К нему присоединился ещё один постарше, в прорванной на рукаве ветровке и с остриженной под ноль головой.

Вдруг худощавый дико вскрикнул и подпрыгнул. Нога его опустилась не туда, куда следовало и подвернулась. Он упал, больно ударившись ребрами и рукой о бетон. Тотчас на его футболке показались юркие серые тела, и он снова жутко вскрикнул, дернувшись всем телом. Лицо его побледнело и приобрело растерянное выражение, футболка окрасилась кровью. Он попытался подняться и оперся рукой о плиту, но тотчас, вынужденный защищаться, стал размахивать руками и упал, снова ударившись.

Напарник его подскочил к нему, без устали орудуя палкой. Ноги его подверглись стремительной атаке, и ему уже было не до спасения товарища. Крысы были настолько быстрыми, что вряд ли он попал хоть по одной, тонкие светлые джинсы его окрасились маленькими пятнами крови. Заматерившись и сломав палку о бетон, он поспешно сбежал с развалин, ошалело глядя под ноги.

Тем временем крысы облепили худощавого, молниеносно нападая и уступая место другим. Руки и ноги его в считанные секунды превратились в кровавое месиво. Он ещё отбивался, яростно рыча и пытаясь подняться, но огромная чёрная крыса со скоростью кобры впилась ему в бок, и он снова упал на спину, обессиленный и слабеющий от потери крови. Чёрная тварь метнулась к горлу, и он едва успел подставить руку, в которую она и впилась, свирепо сверкнув глазами.

Котиль видел всё это и понял, что самоуверенному парню скоро придет конец. Он рывком открыл дверцу, выскочил из машины и повелительно крикнул: «Назад!» Он хотел добавить ещё что-то высокопарное, но импульс его, стремительно зародившись, так же стремительно и угас.

Крысы после его окрика оставили жертву, и Котиль знал, что это не было совпадением. Огромные, почти черные твари, переродившиеся, как и он, понимали его без слов, что прочитал он в их глазах, а серые подвальные бродяги повиновались им, покоряясь одним им ведомым сигналам. Он спас парня, но чувствовал всё большую ответственность, странную ответственность перед этими животными. Как полководец, армия которого один за одним берет приступом города, не может все время сдерживать вояк, чтобы не дать им отвести душу в лежбище ненавистного врага, так и у него всё больше укреплялось странное чувство обязанности чем-то возместить послушание вассалов.

Окровавленный парень, громко застонав, стал просить помощи, снова пытаясь возвестись на ноги. Он потерял много крови, и, приподнявшись, в очередной раз обессилено упал. Мужик в прорванной на рукаве ветровке, ретировавшийся с развалин, озабоченно поглядел на парня и сделал шаг в его направлении. Он не оставлял намерения помочь, но тотчас, отягощённый сомнениями, остановился. Перед ним кишели крысы, эти злобные твари, союзники любой беды, предупреждавшие о неминуемой расплате. Часть из них отбежала в сторону и скрылась в завалах, словно засев в засаду, но несколько десятков тварей, балансируя хвостами, охраняло подходы к своей территории. Подбежали ещё люди, женщины при виде окровавленного парня кричали и закрывали ладонями рты.

— Это что за нечисть?! — заорал вспотевший маленький мужичок в шортах, утирая лоб и рябое лицо. Он остановился, широко расставив сильные ноги, всем видом излучая рассудительность и решимость делать то, что считал важным и нужным.

— Крысы? — выразительно, театрально произнес он, пропечатывая каждую букву, теша своё тщеславие. — Да пошли они! Человека надо спасать!