Запах гари

— Что за образина! Откуда она взялась? Ещё заразу какую занесёт…

Рассмотрев худющую голень и убедившись, что ничего опасного нет, он прошёлся по лаборатории, с опаской поглядывая на мёртвую собаку и по-прежнему выставляя перед собой бесполезный уже автомат. Когда до него дошло, что бояться нечего, он злобно пнул пса ногой и сплюнул ему на голову.

— Поразводили тут нечисть всякую… а ничего толком у них и нет, — прохрипел он, глядя на Котиля. — У охранников мобилы забрали, у одного, правда, золотая гайка была. Ну, ничего, ещё пошарим. Там баба какая-то привязанная на столе лежит.

— Какая баба? Где привязанная? — спросил Котиль, стараясь унять тяжелое дыхание.

— Да там, — Кащей махнул в неопределённом направлении. — У неё сережки есть…

33

Котиль поставил на пол тяжело грохнувший баллон и поспешил из лаборатории. В коридоре он чуть не сбил с ног того самого человека в белом халате, с растерянным видом спешившего к выходу. Проигнорировав его, Котиль ворвался в помещение, похожее на операционную, с лампами над столом и медицинским оборудованием вокруг него. На столе лежала Вика в одной ночнушке, руки и ноги её были перетянуты ремнями. Рядом, с растерянными лицами, стояли Андрей Михайлович и доктор Левак в белых халатах. У двери, скорчив злобную физиономию, торчал Заноза, бравурно поигрывая пистолетом.

— Вика! — заорал Котиль и злобно сверкнул глазами на людей в белых халатах. — Что вы с нею сделали?!

Он расстегнул ремни, которыми Вика была привязана к столу, и обеспокоенно стал спрашивать её что-то о самочувствии. Она испуганно посмотрела на него, на его страшную серую физиономию, на подбородок, покрытый черной щетиной. Медленно поднявшись и сойдя с операционного стола, она, вдруг вспыхнув, быстро подошла к Андрею Михайловичу и звонко влепила ему пощечину. Выждав пару секунд, словно решая, стоит ли продолжать, она остервенело принялась молотить его кулаками, а он прикрывался и отходил, что-то растерянно бормоча.

— Сволочь! — отчаянно, со слезами на глазах заорала она и отступила, закрыв лицо ладонями.

— Нам надо уходить отсюда, — проговорил Котиль, взяв её за руку. Она вырвала руку, со злобой и страхом отшатнувшись от него.

— Я не хочу, не хочу!..

Она снова закрыла лицо ладонями и заплакала, отступив и ссутулившись, словно тяжкий груз опустился ей на плечи.

— Что ты не хочешь? Я так спешил, чтобы спасти тебя!..

— Не надо было меня спасать! Пусть лучше бы сделали мне аборт! Или вообще убили бы!

— У тебя все нормально! Ты родишь нормального ребенка!

— Откуда ты знаешь? Что вы все можете знать?! Сначала говорят, что нормально, а потом… мало ли что! Аборт, только аборт! А потом забыть, все забыть, всех вас… и тебя в первую очередь!

Она кричала во весь голос, истерически, пронзительно, заплаканное лицо её раскраснелось. Котиль застыл неподвижно возле операционного стола, в позе оскорбленного недоумения, выбитый из колеи, не зная, что делать дальше. В операционную, пошатываясь, ввалился Кащей, опустив автомат с пустым магазином. Озабоченно осмотревшись, он медленно сделал пару шагов.

— Это её ты спасать собрался? — иронично, со злобным оскалом пробормотал он, бесцеремонно осмотрев Вику с ног до головы. — А она тебя послала! — он цинично, хрипло рассмеялся. — Бабам доверять — себя не уважать! Для одного только они и годятся… — Он осклабился самой вульгарной улыбой, на какую был способен, и подошёл к Вике.

Котиль, взорвавшись, шагнул к нему и толкнул в грудь. Тот отлетел, неловко взмахнул автоматом, разбив им экран какого-то прибора, который стоял на хромированном столе, и неуклюже завалился на бок. Заноза, переминаясь с ноги на ногу, нерешительно навёл пистолет на Котиля.

— Да ты нам… весь воздух перекрываешь! — злобно прохрипел Кащей, положив ладонь на ушибленный затылок и умащиваясь на полу поудобнее. — А я спас тебя от этой твари… Заноза, держи его на прицеле!