Запах грядущей войны

А еще помню, как однажды в одном журнале на историческую тематику мне ради любопытства удалось выяснить о пароходостроении в Российской империи вот что. В тысяча восемьсот тридцать третьем году на Ижорском заводе построили боевой пароход «Геркулес» мощностью в двести двадцать «лошадей», но дальше дело продвинулось не сильно. Тринадцать лет минуло, а кроме «Александры», «Геркулеса» и «Богатыря» все остальные пароходы были заграничной сборки. Но это на Балтике, а что же на Черном море? Там дела обстояли не лучше. В Николаеве выстроили лишь «Северную звезду» и несколько корпусов для паровых машин, заказанных в Англии. С британских берегов в сорок втором году прибыли три парохода для охраны линии Одесса – Константинополь, да и те колесные слабосильные суда. Как такими воевать с Турцией, когда у той есть в наличии большие пароходы мощностью до четыреста пятидесяти л/c с 68-фунтовыми бомбическими пушками с английскими ударными запалами? Вопрос ребром.

Что же власти предприняли? Николаю Первому побывавший в Америке в тридцать восьмом капитан первого ранга Шанц докладывал об успехах пароходо-фрегатов, но ведь царь любит порядок и чеканный шаг даже на палубе боевого корабля. Аргументация проста: на парусных судах у матросов есть выправка, а на «самоварах» откуда ей взяться, когда по вантам бегать надо не столь резво, как прежде?

А прогресс меж тем не стоит на месте. Спустя год мир облетела весть об изобретении архимедова винта[79]. Для военных кораблей открытие особенно важное. На колесных пароходах кожуха закрывают среднюю часть бортов и мешают установки артиллерии, когда на винтовых такой проблемы нет. Было и практическое подтверждение. На состязаниях винтовые «Великобритания» и «Ратлер» показали полное свое преимущество над колесными собратьями. Маневренность, скорость, ход под парусами, артиллерия, безопасность, экономичность употребления угля – все у них лучше. Естественно, «колесники» немедленно начали переделывать, снабжая их машиной, приводимой в движение винтом. Нужно бы и нам подсуетиться, однако…

У нас если что и поменялось тогда, так это… подушки на кораблях. Их вместо рубленых перьев приказали набивать конским волосом.

Но эра парусов прошла. Это понимал даже Гончаров.

«– Парусное судно напоминает мне старую кокетку, которая нарумянится, набелится, подденет десять юбок и затянется в корсет, чтобы подействовать на любовника, и на минуту иногда успеет; но только явится молодость и свежесть сил – все ее хлопоты разлетятся в прах. Так и парусное судно, обмотавшись веревками, завесившись парусами, роет туда же, кряхтя и охая, волны; а чуть задует в лоб – крылья и повисли.

С парусами дело решено. Паруса остались на долю мелких судов и небогатых промышленников; все остальное усвоило пар…»

Пар, говорите. Но пару в России пока не хватает. Может, отчасти из-за того, что у нас мало пароходов, «Скорому» действительно не дают уйти. Держат, возят на нем в форт всякую всячину, как и сегодня. Посмотрю, что именно доставили. Вдруг вещь стоящая?

Глава 8

«– Он в окне!.. Бросайте оружие! Руки за голову!»

Ага, щас. Уже подчинился, подмышки показал. А офисный стол, отправленный в свободный полет через окно киберпинком, вам не нужен? Есть еще заранее приготовленный М134 Minigun с электроприводом мощностью 1,5 кВт, способный за минуту превратить в решето несколько полицейских машин, скучковавшихся у лаборатории «Кибердайн системс». Парочка выстрелов из гранатомета прилагается. Человеческие жертвы – ноль.

Ностальгия, ностальгия. Покинь меня. Не до тебя сейчас.

Хотя спасибо, что напомнила о кинохите начала девяностых. Глядя на то, что «Скорый» привез сегодня в форт, только бессмертный «Терминатор» на ум и приходит. И настроение. Оно у меня стремительно улучшается, и вот почему. Вторая половина девятнадцатого века только еще началась. Некое неуклюжее, громоздкое подобие пулемета под названием «митральеза Монтиньи» если и будет принята на вооружение во французской армии, то только через семь лет. Во дворе форта прямо сейчас толпа артиллеристов с любопытством рассматривает нечто сильно напоминающее классический пулемет Гатлинга. Шестиствольный, укреплен на лафете, можно поворачивать в разные стороны, есть коробчатые магазины (десять ящиков) с тридцатью сферическими пулями, имеется ручка вращения для стрельбы, заряжается агрегат сверху. И вся эта пока что экспериментальная красотень называется «картечница артиллерийская образца 1852 года». Инструкция прилагается. Вот с ней-то и предстоит знакомиться не только мне, но и другим счастливцам. И познакомились.

Все просто и почти как с Максимом. Обслуга – четыре номера. Начальник картечницы, наводчик, заряжающий, подносчик пулепластин (так и называются). Заряжай, крути ручку «мясороубки», выпускай шквал пуль по всему сектору обстрела.