Запах грядущей войны

И все же англо-французский флот, ведомый вице-адмиралами Напиром и Персевалем-Дешеном, сунулся в Балтику. К Питеру и Кронштадту лезть не решились (мины же кругом, укрепления и береговые батареи, войск полно), зато попиратствовать и пограбить на финляндском побережье – это пожалуйста. А что такого? Все равно же ругать не станут даже сами русские[82]. Вот союзники и пиратствовали на Аландских островах, после осады и бомбардировки взяв крепость Боморзунд. Засим все. Другие военные действия успеха не имели. Куда дальше, господа пираты? Нужно подумать.

«– Чего делать будем, кореш мой английский? Хабару мало, пацаны бухают, лето положенное отгуляли, пахан во Францию и Шербург двигать велит.

– Да. Тут ловить уже нечего. Мне тоже с братвой по кичам пора. В Англию прихряем, в Нарген и Киль…»

На сей распорядительной ноте «Балтийская кампания 1854 года» завершилась. Уплыли англо-франки, но через год снова снарядили флот – шестьдесят семь судов под командованием вице-адмирала Донзаса и его французского коллеги адмирала Пэно. В мае союзники вторично приперлись воевать Петербург. И снова выманить наши корабли вздумали. Вот только про укрепление и подводные мины Якоби забывать не стоит. Значит, опять пограбим финские берега и кое-что побомбим. Для начала Ловизу и Транзунд… Но русские метко отстреливаются! Тогда… через недельку бомбардируем батареи Фридрихсгая… Опять русские шибко больно отгоняют славные британские суда! А мы… А мы… с началом августа почти двое суток мортирами бомбардировать Свеаборг будем, вот…

До чего же страшно! Напугали ежа голой жо… артиллерийской мощью. Двадцать тысяч выстрелов сделали по крепости, а толку? Петербург и Кронштадт не взяты. Донзас даже после внушительного благословения на ратные подвиги от премьера Пальмерстона и газеты «Таймс» «сделать больше, чем адмирал Непир» остался ни с чем. Наполеон № 3 после успеха под Севастополем лить французскую кровь ради английских интересов решительно не желает. Упрямые шведы со своим королем Оскаром Первым тоже не особо хотят с русскими драться без Австрии. Как поступить при эдаком раскладе англо-франкам? Только отчаливать к родным берегам, ведь итог войны теперь в Крыму решается, где грядет сражение у речки Черной.

Но если все так, то чего нам тут тогда опасаться? Ну, сунутся союзники дважды, дважды же ни с чем останутся. Севастополь надо спасать от будущей осады и разрушения, туда помощь вести, а мы… За каким-то рожном стережем Балтику, где уже сегодня еще до начала войны без всякого минирования, укреплений и береговых батарей есть подлодка «Щука» и минный заградитель «Морти». И ничего, что со дня на день навигация закроется, а Финский замерзнет. Не по льду же на коньках союзники воевать приедут?!

Или я чего-то не знаю?

Тимофеева не спросить. Петрова тем более. Только и остается, что пообедать и вернуться к постижению уже случившегося грядущего, гадая, чего ради меня держат в форте и не выпускают в Питер. Может, опасаются, что господина Лермонтова в столице слишком многие узнают и возникнет к нему тогда слишком много вопросов? Точно не известно. Да мне и самому не слишком хочется с чужим прошлым иметь дело.

И все же раз в Питер мне ход заказан, то отпустите хотя бы в Кронштадт. Или в Кронштадте тоже знакомые, близкие и друзья у Лермонтова найдутся?..

Тянулись дни, а свободы не было. Когда Финский залив замерз и наступил декабрь, в форт явился Петров. Разумеется, не просто так, а сразу же после того, как всю столицу буквально взбаламутила череда событий и кому-то требовалось в них разобраться. Вот тогда-то шанс на освобождение у меня появился. И немалый такой шанс.

Глава 9

– …Простите, конечно, но я не понимаю, почему мы пребываем в полнейшем бездействии. Нужно ли бездействовать, когда призывают к такому? Вы только послушайте. «Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современного человека, и на борьбу с которым тратятся его лучшие силы, один – революция, революция кровавая и неумолимая, – революция, которая должна изменить радикально все, все без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка…»

И что прикажете делать с эдакими аспидами?

– Под конвоем на Кавказ или в сибирские батальоны.

– Хорошее решение, но нужно смотреть глубже. Нужно открыть государю глаза на происходящее. Государь должен встать во главе международного общества нравственных дворян. Эта моральная могучая сила высоких, благородных и честных душ разрушит реакцию, уничтожит революцию на корню. Николай поймет… Я бы предложил назвать общество Орденом Возрождения…

До чего же меня утомляют рассуждения Гончарова. Аполитично рассуждаешь. И утопично. Нечто подобное говаривал еще Путятин: «И мы в пору учения в Корпусе тоже мечтали-с о чем-то эдаком. Надумывали создать государство всеобщего равенства людей на Сахалине. Называлось оно Чока. У нас даже одежда для Чоки была особая: синие шаровары, куртка, пояс с кинжалом, на груди две параллельные полоски из меди в знак равенства».