Запах грядущей войны

Однако победа с каждым последующим днем становится для союзников не просто туманной, а призрачной. И раскол в их рядах по этому вопросу уже наметился. Примечательный разговор:

«– А ну-ка, стой. Что это у тебя за пленные? Французы или англичане?

– Должно быть, англичане, ваше благородие.

– Да ты почем знаешь, что это англичане, а не французы?

– А как же, ваше благородие. С французом сейчас разговоришься – это народ понятливый. А вот с этими час бьешься, а все невдомек, чего им, сердечным, хочется…»

Но если отбросить сантименты, то прекрасно понимают бритые, зачем они сюда пришли и с какой целью. И действовать будут преимущественно чужими руками, не особо задумываясь о методах.

Ну а нам всем предстоит в одинаковой степени воевать и с англичанами, и с французами, и с турками. Может быть, и с сардинцами. Тут уж как карта ляжет и как мы подготовимся.

Вот подготовкой-то я сейчас и займусь самым тщательнейшим образом.

Глава 12

– Все готово, подпоручик?

– Так точно. Пулеметы на месте, ящики подвезены, позиции укрыты.

– Замечательно. Передайте нашим пулеметчикам, чтобы еще раз проверили оружие. Неисправностей быть не должно.

– Слушаю-с!

Козырнув, Достоевский тут же направился выполнять мой приказ. С недавних пор примерив на себя первый офицерский чин (Меншиков произвел), Федор Михайлович окончательно расстался с прежними своими стремлениями. Намерен воевать до победы, а дальше продолжить военную службу там, «куда направят». И с обязанностями начальника нашей пулеметной команды справляется энергично и умело. Один «максим» уже стоит на отроге, неподалеку (метров 200 всего) от татарской деревушки Улуккул-Аксел. Этот будет бить по французским флангам. Позади деревушки возвышается восьмиугольная, из красного кирпича башня – станция оптического телеграфа системы Шато. Здесь еще один пулеметчик, и на сей раз с «Люськой». Третья огневая точка перед самой восточной деревенской окраиной. Четвертая – на правом фланге. Все замаскированы и будут служить отличной поддержкой для 17-й пехотной дивизии генерала Кирьякова, занявшей плато. Та уже пришла, батареи с фашинами расставила, снаряды и прочее подтянула, ждет французов или тех, кто придет вместо них. По плану стрелки и пушкари Кирьякова, как только неприятель начнет свою атаку, должны, имитируя панику, отступить к деревне и там закрепиться. Благо саманные дома и вкопанные в землю зернохранилища служат неплохими укрытиями. Местные жители? Давно уже бежали, и потому Улуккул-Аксел пуста и обчищена до нитки. Даже виноградники все оборваны, заполнив своими плодами содержимое солдатских фуражек и ранцев.

Я, Герасимов, Достоевский и мой верный денщик Фадеев будем сражаться здесь, а вот Миша с Кошкой где-то сейчас в море. Воевать в родной стихии им сподручнее.

Со своими сыновьями продолжает пиратствовать и неугомонный старик Леонид. Гончаров в Севастополе нашел себе новую жертву в лице недавно прибывшего Пирогова и теперь занят вопросом медицинского обеспечения будущих раненых. Там же хлопочет и Макарий.

И еще новость. За день до высадки союзников в Евпатории приехал в город Петров. От кучи всевозможных вопросов резко отмахнулся, сказав лишь, что «советские подводники и моряки в ближайшее время стараются не допустить масштабной вражеской диверсии у берегов столицы», велел готовиться к сражению, а сам буквально прописался в свите Меншикова. Вижу его там каждый день и неустанно выпрашиваю что-нибудь еще из оружия будущего. В ответ обычное: ход сделан и сверх нормы добавлять не рекомендуется. Ну и хрен с тобой, помощник липовый! Сам управлюсь. Пулеметы установлены, «мосинки» с гранатами пластунам давным-давно розданы, патроны распределены.

И вот теперь стоим мы здесь у Телеграфного холма, ждем неприятеля. А он придет. Еще как придет. Упускать возможность завладеть ключом ко всей русской позиции союзники точно не станут. Очень уж лакомый кусок с географической точки зрения. Восточнее позиции идет обширное дефиле, плавно поднимающееся и образующее западные скаты Курганской высоты. Перед плато, в излучине Альмы, видны саманные домишки и заборы татарской деревни Альматамак. Здешние дороги ведут на возвышенный южный берег, чтобы там разойтись в разные стороны: одна – на Качу и дальше на Севастополь, другая – в Улун-Кульскую долину. Если неприятель возьмет плато и подтянет туда артиллерию, то получит превосходную возможность обстреливать наши резервы на обратных скатах возвышенностей и ударить во фланг и тыл центра нашей позиции. В «моей» истории у них это получилось, но на сей раз попадут французы в огненный мешок. Тут ждет их перекрестный огонь, потери, паника. Спасаясь от шквала наших пуль, метнутся они в деревню, а там Герасимов уже подготовил еще один козырь: скрытую артиллерийскую батарею и реактивный «довесок» – слитный залп ракетами Константиновского, а затем еще парочку, если понадобится.