Запах медовых трав

— Эх! — Хыонг посмотрела сокрушенно. Спина под рубашкой взмокла от пота, как будто она сама тоже стреляла вместе со взводом. «Фантомы» удирают. Жаль. Если бы Хыонг была на месте, уж они не упустили бы такой случай. Стреляли девушки кучно, но чуть-чуть опаздывали. Надо было попасть «фантомам» в брюхо, а пули только задели их по хвосту. Ошибешься на миллиметр — и пуля уйдет на полкилометра в сторону. Просто зло берет!

Хыонг вернулась на дорогу. Осталось только одно утешение: мы их не сбили, но и они нам ничего не сделали. Все бомбы упали в поле да на берег реки. Хыонг машинально ускорила шаг, чтобы не прозевать еще один такой случай.

— Хыонг! — Сияющая Кан окликнула ее издалека. — Я так бежала, что дыхание перехватило, да все равно не успела, — запыхавшись проговорила девушка.

— Что тебе, Кан?

— Ничего. Возвращаюсь во взвод. Я услышала вой самолета…

Хыонг придирчиво оглядела девушку:

— Ну и как? Обо всем переговорили?

— Нет, мы ничего не успели сказать, — девушка мотнула головой, и хвостик волос упал ей на грудь.

— М-да, значит, детская ссора продолжается. А я-то старалась. Оказывается, все зря. Так почему же ты возвращаешься? Я тебя отпустила до вечера, — сердито спросила Хыонг.

Не обращая внимания на выражение лица взводного командира, Кан стала рассказывать тоненьким голоском, поглаживая шнурок своего нона:

— Он чуть не разорвал мой нон. Вы его сильно ругали, да? Ну и сердитесь сколько угодно, а я все равно вас не боюсь.

— Кан, ты с ума сошла? Что ты болтаешь?

Девушка взглянула на Хыонг и вдруг звонко рассмеялась.

— Я вам расскажу все по порядку. Входит он, глаз не поднимает. Сперва я даже испугалась. А потом думаю: надо быть храброй, ведь я боец! Ну и уставилась на него, выжидаю. Он сел на стул, я тоже села напротив. Я ему сказала несколько ласковых слов. Молчит. И только он вроде бы собрался что-то ответить, нагрянули эти самолеты. Я вскочила, схватила нон. Он сорвался с места, держит за руку… Я кричу: «Пусти, мне на боевые позиции надо!» А он как дернет нон! Чуть-чуть не разодрал. Кричит мне: «Кан, нам нужно поговорить. Клянусь, я больше не…» И не договорил. Он меня…

Кан посмотрела на своего командира снизу вверх и залилась счастливым смехом. Вдруг она порывисто обняла Хыонг и прижалась к ее плечу, чтобы спрятать лицо, горевшее то ли от радости, то ли от смущения. О небо! Да она сущий ребенок! Посреди дороги лезет обниматься, будто с милым на свидании. Хорошо еще, вокруг никого нет. Хыонг стало не по себе. Она отстранила от себя девушку:

— Все из-за тебя! Из-за тебя я бой прозевала! Нечистая сила! Я так зла на тебя, так зла!

В голосе Хыонг звучали сердитые нотки. Кан подняла голову. Похоже, что командир и вправду сердится. И вдруг отчетливо увидела две блестящие капельки на щеках взводного, две слезинки. Но Хыонг уже повернулась к ней спиной:

— Ладно, пойдем быстрей, а то вдруг опять налетят…

И командир взвода Хыонг быстро зашагала вперед, смахнув слезинки рукой.

Перевод И. Глебовой.

Буй Хюи Фон

АПЕЛЬСИНЫ

Вот уже пятую ночь сержант милиции Нгуен Тхи Чанг, ненадолго забывшись сном, просыпается в половине второго или в два и ворочается до самого рассвета. Сколько дум и мечтаний может обуревать женщину в двадцать пять лет!

Медлительный ручей, наполняющий своей водой бассейн для купания позади дома, журчит почему-то особенно громко в такие часы. Одинокий крик хамелеона, укрывшегося где-то в ямке около столба, который подпирает крышу, заглушает равномерное дыхание или невнятное бормотание во сне, доносящееся из соседней комнаты, где спят воспитанницы. Порывистый северный муссон дует со стороны древних заповедных джунглей, он приносит капли дождя, которые оседают на высоких раскидистых деревьях шой и мо, стучат по листьям пальм. Все это давно уже стало привычным для сержанта Чанг. Она осторожно выбралась из-под одеяла и вывернула побольше фитиль керосиновой лампы на столике возле постели. Накинув на плечи ватную форменную тужурку, она вытащила из стопки книг свою тетрадь в ярко-зеленой пластмассовой обложке и в который раз задумалась над письмом к мужу (они совсем недавно поженились, а теперь он там, где идут бои). Сержант никак не могла дописать письмо.