Запах медовых трав

«Милый! Через неделю Новый год. Время идет быстро. Когда ты получишь мое письмо, уже наступит весна. Мне хочется сообщить тебе приятные вести: все воспитанницы, которых дирекция исправительной колонии поручила мне и моей подруге Хюен, за этот год во многом преуспели. Теперь они уже совсем не те, какими были тогда, когда ты еще работал здесь. Сказать по правде, они меня очень тревожили, мои воспитанницы. Ведь каждая из них — «особый случай». Если за год не случится никаких чрезвычайных происшествий — это уже достижение, а ведь нам нужно наладить учебу, приучить их к труду, к определенному распорядку дня, привить честность и дисциплинированность.

Сегодня я могу написать тебе, что…»

На этом письмо обрывалось. Чанг, сжав губы, сняла колпачок с авторучки, сильным нажимом попробовала перо и хотела было перечеркнуть все написанное пять ночей назад. Но и на этот раз снова отложила ручку в сторону. Скрестив руки, она уткнулась лицом в стол, ее округлые плечи задрожали от рыданий.

Да, трудно и вообразить, что такое могло случиться: когда Чанг в радостном настроении дописывала последние строки своего письма, ей вдруг сообщили новость, от которой она выронила авторучку. Ей сказали, что воспитанница Сюен сбежала из колонии.

Конечно, для Чанг, которая не первый год работала с трудными подростками, не было новостью, что из промышленного общеобразовательного училища-колонии, случается, убегают воспитанники. Но ей становилось не по себе, когда она думала о сторожах, которые не первый день, все искусанные прыгающими пиявками, прочесывают лес, продираясь через колючки и переходя вброд ручьи. И у Чанг просто болела душа, едва она вспоминала о Сюен: а вдруг ее ужалила ядовитая змея или растерзал хищный зверь? И хватит ли у нее сил вытерпеть голод и холод?

Кроме того, ей, сержанту милиции и классному воспитателю, придется держать ответ перед дирекцией колонии, а члену партии товарищу Чанг еще и отвечать перед парторганизацией. А что она теперь напишет мужу, который сражается против агрессоров? Но все это бледнеет перед укорами собственной совести, всю жизнь она будет винить себя за искалеченную судьбу этой юной девушки. Что, если беглянка опять примется за старое, опять собьется с пути? Опыт показывает, что это случается почти с каждой из бежавших.

Чанг попыталась было отогнать эту мысль. Но чем больше старалась она не думать о таком исходе, тем настойчивее одолевали ее мучительные думы. Может, Сюен сейчас сладко спит под боком у матери, а может, слоняется по Ханою? Видно, она бродит где-нибудь в центре города, по берегу Озера Возвращенного Меча, или задремала в каком-нибудь бомбоубежище либо на каменной скамейке парка?.. А что, если девушка прибилась к банде воришек, снующих среди пассажиров, которые ожидают поезда на ханойском вокзале, или же попала в лапы какого-нибудь спекулянта-контрабандиста, а то и рецидивиста, бежавшего из мест заключения? Нет! Не может быть! Неужели пошли прахом целых три года труда работников колонии и ее собственные старания?

* * *

Сидя за столиком, Чанг не заметила, как задремала. Ее разбудил осторожный скрип за дверью. Что это, сон или явь? На столике лежали пять апельсинов… Кто-то положил их прямо на неоконченное письмо, пять больших золотистых шаров. За створками двери мелькнула чья-то тень.

Чанг вскочила и, схватив карманный фонарик, бросилась туда, откуда донеслись торопливо удаляющиеся шаги. Луч фонарика осветил тоненькую фигурку, прижавшуюся к двери, что вела в спальню девушек.

— Кто здесь? Сюен, это ты? — окликнула Чанг.

— Да. Это я… я.

Дотронувшись до холодной руки Сюен, Чанг накинула на плечи девушки свою ватную форменную тужурку.

— О небо! Ты давно здесь? Почему сразу же не пришла ко мне? Ладно, пойдем в мою комнату, там потеплее, а то здесь мы девочек разбудим.

— Я тут уже с шести часов вечера, но боялась идти к вам. Хотела переночевать в комнате для посетителей, там сейчас никого нет. Да заснуть не смогла. Через забор увидела у вас в окне свет и подумала, что вы не спите, вот я и…

Указав на апельсины, Чанг покачала головой, ее осунувшееся от бессонницы лицо было неподвижно. Сюен продолжала, не давая воспитательнице вставить слово: