Запах страха

– Я ваще ничего не понимаю адназначна! – Булыжник возмущенно поерзал в великофюрерском кресле и принялся загибать пальцы: – Гниличей резать нельзя, потому что междоусобица и люды нас повесят. Выборы делать нельзя, потому что междоусобица и люды нас повесят. И ваще если сделаем чего-нибудь, то будем благотворительный суп хлебать по жизни адназначна.

Введенные Волеполком запреты повергли бравого уйбуя в ступор. Политическую ситуацию он просек – что такое «вешать» Красные Шапки знали хорошо, – но места в ней для себя не находил.

– И Кувалду убивать нельзя, – вздохнул Иголка.

– Это еще почему?

– Так ведь он сын князя! – Боец удивленно посмотрел на уйбуя. – По радио сказали. А если он сын князя, то навы тебя за него на ремни покромсают.

– Кувалда сирота, – не очень уверенно ответил Булыжник.

Его настроение ухудшалось с каждой секундой.

– И Блямба эта вся из себя по телевизору ваще, – подлил масла в огонь Маркер. – Хрюкает довольно, королева загазованная!

К телевизору Красные Шапки относились с большим пиететом, будучи свято убеждены в том, что абы кого туда не возьмут, а раз взяли, значит, взятый весьма умен и пользуется длинной волосатой лапой.

– Блямба уже дохрюкалась, мля, – обронил Булыжник. – Поторопилась, идиотка, своим кабелем размахивать.

– А я думал, кабелем Шкура махал, – удивленно протянул Отвертка.

– Ты бы меньше думал, кретин, а побольше сейфы открывал, – окрысился Маркер. – А то над нами уже вся семья смеется: сидим в фюрерском кабинете и без денег. Как на паперти, мля.

– Я же говорил: взрывать надо! Или из стены выковыривать.

Бойцы с осуждением посмотрели на Булыжника, который не разрешал ни взрывать, ни выковыривать, и многозначительно помолчали.

– Печать повредить можем, – важно ответил уйбуй и отвернулся.

Однако Булыжник понимал, что ситуация накаляется.

Сейчас, пока визит дружинников еще жив в памяти, сородичи держаться тихо. Ворчат негромко и ждут, что будет дальше. Сохранится статус-кво: Дуричи сидят в кувалдинском кабинете, а Шкура бродит по крылу Гниличей, жалуются на жизнь, потерю Блямбы и неопределенно обещает, что рано или поздно доберется.

Но до кого доберется?

И когда?

Булыжник понимал, что люды ждут возвращения Кувалды. А значит, нужно действовать быстро: хапать, что можно, и сваливать. Или не сваливать? Ведь Кувалду совсем больного унесли, и целые сутки о нем ни слуху ни духу.

Так сваливать или нет?

Опять же – деньги.

После приснопамятных демократических выборов, то есть – прошлой крупной междоусобицы, Кувалда зарекся хранить семейную казну в Форте и отдавал накопления шасам, у которых открыл счет на свое имя. Но наличность, необходимая для повседневной жизнедеятельности семьи, пряталась в сейфе, который пока не удалось вскрыть.

«Тяжела, ох тяжела великофюрерская доля».

Тем временем у бойцов возник новый вопрос:

– Эй, Булыжник, а как люды назначат великого фюрера, если Кувалда не вернется?

– Самого умного, наверное, поставят, – предположил Маркер. – Или того, на кого королева скажет.

– Тогда нашему уйбую не светит, – вздохнул Отвертка.

– Чего?! – возмутился Булыжник.

Боец понял, что облажался, но тут же нашел выход из положения:

– Ты ведь с королевой незнаком, а?

И умильно улыбнулся.

– А кто с ней знаком?

– Блямбу вот по телику показывали. Значит, о ней королева знает.

В словах Отвертки был смысл, понимание которого заставило Булыжника тяжело вздохнуть. Блямбу действительно вчера показывали по телевизору больше него, и Всеслава наверняка прознала о шустрой Гниличихе.

– Блямбу все равно королевой не сделают, потому что в Великом Доме не может быть двух королев, – авторитетно заявил Маркер. – А вот Шкуру назначить могут. По знакомству, так сказать.

– А Шкура нас повесит.

– За что?

– За то, что этот дурак Булыжник его в кабинет кувалдинский не пустил.

– Ты кого дураком назвал?!

На этот раз уйбуй решил обязательно довести дело до драки и пришибить зарвавшегося бойца, однако уже в следующий момент понял, что опоздал с репрессиями.

– А почему ты ничего не делаешь, а?! – взвился Отвертка. – Почему сидишь, будто дохлый Кувалда, и нас не спасаешь? Фиг ли мы в этом кабинете забыли, если ты сейф взрывать не даешь?

Остальные бойцы согласно заворчали.

«Началось, мля».

– Чего ты предлагаешь? – спросил Булыжник, пытаясь выиграть время.

– Надо Шкуру грохнуть. Тогда королева тебя великим фюрером сделает, и мы в шоколаде ходить станем.

– Грохать нельзя – повесят адназначна.

– Давай наймем кого-нибудь?

– Кого?

– Уйбуя Семечку, например, – предложил Отвертка. – Он еще тупее тебя, мля. Пусть он Шкуру пришьет, а мы его потом людам сдадим. Как бунтовщика, мля.

– А он скажет, что мы его наняли.

– Тогда мы его сами пришьем! Как бы в наказание за неисполнение.

Мысль показалась здравой, но Булыжника все равно мучили сомнения:

– А откуда ты знаешь, что люды меня великим фюрером назначат?

– А кого еще? – искренне удивился Отвертка и тем спас себе жизнь: за эту фразу уйбуй мгновенно позабыл обо всех нанесенных обидах. – Блямбу они уже отблямбили, Шкуру мы грохнем. Кто остается? Только ты, мля.