Запах золота: Сборник

Нырнув в третий раз, я нашел то, что искал: черный диск, наполовину зарывшийся в песок. Положив его на грудь, я поплыл на спине к берегу. Там я вытер пластинку полотенцем с заботливостью матери, вытирающей ребенка.

Аллана я застал на веранде. Он сидел в парусиновом кресле, спиной к двери. Загорелый, в фланелевых брюках и белой' тенниске, он выглядел очень молодым. Его темные волосы были аккуратно причесаны.

Он невозмутимо посмотрел на меня и по-мальчишески улыбнулся.

— Рад видеть вас, Арчер. Хорошо поплавали?

— Неплохо. Вода немного холодновата.

— Искупались бы в бассейне. Там гораздо теплее,— продолжал он.

— Я предпочитаю океан. Там всегда ждут удивительные находки. А на сей раз я вот что обнаружил.

Аллан взглянул на диск в моих руках, словно только сейчас его заметил

— Что это?

— Пластинка. Похоже, кто-то содрал с нее этикетку и утопил. Непонятно —зачем.

Аллан бесшумно шагнул ко мне по циновке.

— Позвольте посмотреть.

— Не трогайте, а то сломаете.

— Не сломаю.

Аллан потянулся за пластинкой, но я отвел руку, и он схватил воздух.

— Стойте спокойно,— сказал я.

— Дайте ее мне, Арчер.

— И не собираюсь.

— Тогда я просто ее отниму.

— Не стоит,— возразил я.— Я справлюсь с вами в два счета.

Он стоял, глядя на меня долгие десять секунд, затем снова сел в кресло. Постепенно к нему возвращалось очарование юности,

— Не волнуйтесь, я дурачился, но мне страшно интересно, что на этой штуке записано.

— Так же как и мне.

— Тогда давайте запустим ее. У меня есть портативный проигрыватель.

Он подошел к столу на середине веранды и открыл квадратный ящик.

— Я сам поставлю,— сказал я.

— Хорошо. Вы по-прежнему боитесь, что я ее разобью?

Он снова опустился в кресло и вытянул ноги.

Я включил проигрыватель и поставил диск. Аллан спокойно и рассеянно улыбался. Я стоял и смотрел на него, ожидая какого-нибудь нервного движения. Но красивый парень не проявлял признаков страха, он вообще ничего не проявлял. -

Диск был поцарапан и «запилен». .Сквозь шипение пробились наконец звуки рояля. Нудно повторились три-четыре аккорда, затем правая рука стала украшать их вариациями. Аккорды заполняли комнату, подобно крикам в джунглях. Правая рука возвращалась к ним и снова уходила.

— Вам нравится эта музыка? — спросил Аллан.

— В известной степени. При таком исполнении рояль становится ударным инструментом.

Первая сторона закончилась, и я перевернул пластинку.

— Вы, кажется, интересуетесь музыкой в стиле буги-вуги. Не знаете, кто тут записан? — спросил я.

— Нет. По манере исполнения похоже на Лакса Льюиса.

— Сомневаюсь. По-моему, играет женщина.

Он замер с деланным выражением удивления на лице. Глаза его стали очень маленькими.

— Я не знаю ни одной женщины, которая смогла бы так играть.

— А мне одна известна. Позавчера ночью я присутствовал на ее концерте в «Диком пиано». Это некая Бетти Фрейли.

— Даже не слыхал о ней.

— Перестаньте, Тэгерт, ведь это ее пластинка.

— Да?

—- Вы должны быть в курсе. Вы же сами выбросили этот диск в,воду. Объясните, зачем?

— «Ответа не будет, потому что я здесь ни при чем.

У меня никогда не появлялось желания избавляться от хороших пластинок.

— О, да, ваши желания были гораздо большими. Вы мечтали о ста тысячах долларов.

Он едва заметно шевельнулся в кресле, и поза его стала напряжённой. Я подумал, что, если Аллана сейчас приподнять за шею, ноги его останутся в прежнем положений.

— Вы полагаете, это я похитил Сэмпсона?

— Не вы лично. Скорее всего, у вас составилась компания; вы, Бетти Фрейли и ее брат Эдди «Пастер.

— Я даже не слышал ни о ком из них.

Он сДелал глубокий вдох.

— Еще услышите. С одной вы встретитесь на суде, а о другом вам расскажут.

— Подождите,— проговорил Аллан.'— Вы нападаете на меня из-за того, что я выбросил эти пластинки?

— Значит, они ваши?

— Конечно.— Его голос был трепещуще искренним.— Я обнаружил, что имею несколько дисков Бетти Фрейли и избавился от них прошлой ночью, подслушав вашу беседу с полицией о «Диком пиано».

— А что, вы всегда занимаетесь подслушиванием?

— Это произошло совершенна случайно. Я как раз снял трубку, собираясь позвонить по своим делам.

— Бетти Фрейли?

— Говорю вам, что, не знаю ее.

— Извините,— сказал я.—Я полагал, что вы звонили ей прошлой ночью, чтобы дать добро на убийство.

— Убийство?

— Да, Эдди Пастера. Только, не изображайте удивление, Тэгерт.

— Но я не знаком с этими людьми.

— Достаточно знакомы, чтобы решить выбросить пластинки.

— Я только слышал о Фрейли, больше ничего: Знаю, что она работает в «Диком пиано». А поняв, что полиция интересуется этим заведением, я, естественно, захотел избавиться от ее записей. Вам же известно, как они цепляются к косвенным уликам.

— Не старайтесь одурачить меня,— сказал я.— Невиновный человек никогда бы не подумал ничего вышвыривать. Ведь такие пластинки многие покупали, верно?

— Но я подумал. Неужели меня из-за этого обвинят?

— Да, вы считали, что обвинят, Тэгерт. Вы бы не решили, что диски могут стать уликой, если бы не были связаны с Бетти. К тому же вы избавились от них задолго до моего телефонного разговора и прежде, чем Бетти начала фигурировать В происходящем.