Запах золота: Сборник

— Я думал, что все тут знаю, но незаметно проехал мимо. Добрался до самой Бузнависты и только тогда повернул обратно. А потом блуждал очень долго.

— Разве ты не видел мою машину?

— Где?

Я сел. Темнота как маятник качалась в моей голове.

— Да здесь, наверху.

— Вот как? Я там поставил свою, но твоей не заметил.

Я нащупал в кармане ключи от автомобиля.

— Ты уверен? Они не взяли ключи зажигания.

— Твоей машины здесь нет, Лу. Кто они?

— Бетти Фрейли и тот, кто устроил на меня засаду. Наверное, четвертый член банды, охранявший Сэмпсона.

Я рассказал Берту, каким образом сюда попал.

— Неблагоразумно было оставлять ее одну в машине.

— Мне так досталось за эти два дня, что я совсем поглупел.

Я поднялся и обнаружил, что еле держусь на ногах. Берт подставил мне плечо, и я оперся на него. Он поднял фонарик.

— Дай-ка я осмотрю твою голову.

Глубокие морщины на его лице, казалось, были свидетельством тревоги. Берт выглядел погрузневшим и постаревшим.

— Позже,— отмахнулся я.

Включив свой фонарик, я подошел к закрытым дверям. Сэмпсон обнаружился за второй — толстый старик, привязанный к скамье у дальней стены кабины. Голова его склонилась набок, открытые глаза налились кровью.

Берт выглянул из-за моего плеча и воскликнул:

— О, боже!

Я передал ему фонарь и обследовал Сэмпсона. Его руки и ноги были связаны, над головой в стене торчал крюк с веревкой. Другой ее конец спускался к шее Сэмпсона, затягиваясь под ухом крепким узлом, Я прощупал его запястье: пульса не было. Зрачки кроваво-красных глаз располагались несимметрично. Что-то трогательное было в его ярких, желтых с зелеными полосками, носках на толстых лодыжках.

Грэйвс вздохнул и спросил:

— Он мертв?

— Да.

Я почувствовал страшный упадок сил и полное безразличие к происходящему.

— Наверное, он был еще жив, когда я приехал. Сколько времени я мог проваляться без сознания?

— Сейчас четверть восьмого.

— Прибыл я без четверти семь. У них полчаса форы. Нам надо торопиться.

— Бросив Сэмпсона здесь?

— Да, полиция требует, чтобы все оставалось на своих местах.

Мы вышли в темноту. Собрав последние силы, я поднялся в гору. Моя машина отсутствовала. «Студебекер» Грэйвса стоял на другой стороне дороги.

— Куда? — спросил он, заняв водительское место.

— В Буэнависту. Надо сообщить дорожному патрулю.

Я заглянул в бумажник, никак не рассчитывая увидеть там ключа от камеры хранения. Но он по-прежнему лежал в отделении для визитных карточек. Тот, кто напал па меня, либо не успел поговорить с Бетти, либо они решили бежать, не взяв деньги, но в такое я не верил. Когда мы въехали в город, я сказал Берту:

— Отвези меня на автобусную станцию.

— Зачем?

Я объяснил и добавил:

— Если деньги на побережье, они могут вернуться за ними. Если же нет, они взломали замок в камере хранения, забрали их и удрали. Поезжай за патрулем, а меня захватишь после.

Я вышел под красной вывеской на фасаде автобусной станции и теперь стоял у стеклянной двери, осматривая большой квадратный зал ожидания. Три или четыре человека на скамейках читали газеты. Несколько дряхлых стариков беседовали напротив почтового киоска. В одном углу образовывала солидную группу мексиканская семья — мать, отец и четверо детей.

В билетной кассе под часами сидела молоденькая девушка в цветастой гавайской блузке. Слева располагался лоток с горячими пирожками, которыми торговала полная блондинка в униформе. Справа высился ряд зеленых металлических ящиков.

Никто из присутствующих не выказывал признаков волнения. Все эти люди ожидали обычных вещей: ужина, автобуса, субботней ночи, пенсионного чека или спокойной смерти в своей кровати.

Я открыл дверь и зашагал по кафелю к ячейкам камеры хранения. Нужный мне двадцать восьмой номер был заперт. Вставляя ключ в замок, я оглядел помещение. Пирожковая женщина равнодушно смотрела на меня глазами, обведенными голубыми тенями. Остальные вообще не обращали внимания.

В ячейке лежала большая тяжелая красная сумка. Внутри ее зашелестела бумага. Я сел на ближайшую скамейку и расстегнул молнию: коричневый бумажный сверток на дне был с одной стороны открыт. Я нащупал там пачки банкнот.

Взяв сумку под мышку, я подошел к лотку и заказал двойной кофе.

— Вы знаете, что у вас кровь на рубашке? — спросила блондинка.

— Знаю. Я такую ее надел.

Она испытующе оглядела меня, будто-сомневалась в моей платежеспособности. Я подавил желание выдать ей стодолларовую бумажку и положил на стойку мелочь. Она протянула мне кофе в толстой белой чашке.

Я пил и смотрел на дверь. В одной руке я держал чашку, а другой приготовился выхватить пистолет. Электрические часы над кассой шли очень медленно, тщательно пережевывая каждую минуту. Автобусы приходили и уходили, сменялись ожидающие. Когда часы показали без четверти восемь, стало ясно, что ждать уже некого. Похитители плюнули на деньги и решили действовать другим путем.

В дверях появился Берт, он энергично жестикулировал. Я поставил чашку и вышел за ним. Неподалеку стоял его «студебекер».

— Они разбили твой автомобиль в двадцати четырех километрах отсюда,— сообщил Берт по пути к «студебекер у».

— А сами удрали?