Запах золота: Сборник

— Я чувствую, дело предстоит интересное. Это будет настоящим удовольствием трясти вас, чтобы заставить разговориться. Никого другого в доме не было, только вы и девушка. Вы вонзили ей этот гарпун в тело, потом пошатнулись и сильно ударились о спинку кровати. Вы этого не помните?

— Все произошло не так. А как вы очутились здесь?

— Ваш менеджер, мистер Сантини, позвонил шефу в Бостоне.— Флик был коренастым типом с жестким лицом и грубым голосом. Казалось, он наслаждался каждым своим словом.— Он сказал, что вы возвращаетесь в Батерли вне себя от злости. Эта красивая дама сыграла с вами злую шутку, похитила у вас три тысячи долларов. Мистер Сантини сказал, что беспокоится о том, как бы вы не сделали то, о чем потом будете жалеть. Я боюсь, что он позвонил нам слишком поздно.

Барии сел на край кровати. Голова у него страшно болела. Он понимал лишь часть того, что говорил флик, но и этого было достаточно, чтобы осознать, что он находится в очень плохом положении и что ему будет трудно выбраться из него. Он ощущал тяжесть в желудке и пытался побороть тошноту. Он провел языком по сухим губам.

— Вы ошибаетесь,— пробормотал он,-—это не я убил ее

— Как я только что сказал, нам доставит удовольствие заставить вас заговорить!

— Не подходите ко мне!

— Не беспокойтесь. Петерсон сам займется вами. Думаю, он тоже повеселится. Он скоро будет здесь.

Барни попытался сосредоточиться.

— Я провел весь день в Бостоне. Может быть, вы слышали о матче по радио.

Другой флик, небольшого роста, с живым и умным липом, который пока не вмешивался в разговор, кивнул головой.

— Да, мы слушали. Это был прекрасный бой.

— Хорошо,— сказал Барни.— Эта девушка мертва уже много часов. Тело холодное. Как же я мог убить ее, если почти весь день провел в Бостоне?

— Возможно, вы возвращались, чтобы нанести удар,— возразил коренастый.— Кто-нибудь был с вами в течение всего времени, которое вы провели в Бостоне?

— Конечно.

— Это можно проверить. Мне совершенно наплевать на то, что вы считаете себя «господином». Проверим каждую минуту сегодняшнего дня.

Барни чувствовал себя плохо. Он попытался собрать свои мысли. Почти весь день он проспал в отеле, и Сантини не покидал его. Он размышлял. Менеджер мог отсутствовать во время его сна. А если он выходил часа на два или больше? Это давало ему возможность доехать до Батерли, убить Лил и вернуться обратно в отель. Это было возможно, но никто не поверит в такую идиотскую гипотезу.

Он задумчиво закусил губу. А что, если Сантини зол на него за те лишние три тысячи долларов, которые он заставил его выложить?

Он пошарил и достал бумажник. Оба флика смотрели на него. Он сосчитал банкноты и, удовлетворенный, положил их обратно.

«А что, если Гиз,— подумал он,—заявит, что я мор вернуться и убить Лил?» Ведь он не сдержался там, в Бостоне, и даже сказал, что готов убить ее. Он говорил в минуту гнева, конечно, но теперь, когда Лил мертва, все может быть воспринято иначе. Если флики захотят сделать из него виновного, им это не составит труда.

Барни судорожно глотнул.

— Я могу немного помыть лицо?

— Не двигайтесь отсюда! — возразил коренастый.

— Ладно, Гарри,— вмешался его коллега.— Я пойду с ним.

Барни направился в ванную в конце коридора. В доме было тихо, только слышалось, как дождь стучит в окна. Барни смочил затылок и смыл уже запекшуюся кровь, затем намылил руки и стал яростно тереть их. Он все еще чувствовал прикосновение гарпуна к пальцам. Когда он закончил, флик закурил две сигареты и протянул ему одну. У него было смуглое, тонкое лицо, которое казалось Барни знакомым. Он спросил его имя.

— Фред Алварец.

— Брат Сола?

Полицейский кивнул головой.

— Мы были компаньонами, пока не потеряли «Лаки».

— Сол здоров?

— Он в госпитале.

— Что с ним случилось?

Тот пожал плечами.

— Он выпил и подрался с прохожим в порту. У того были дружки. Никто не знает, кто эти парни. У Сола раздавлена рука, три раны в боку и сломан нос.

Барни вздрогнул.

— Он мне рассказывал о Харде.

— Я в курсе.

— Но он мне ничего не объяснил.

— Хард ничего не знает.

— Вы считаете, что это он отправил Сола в госпиталь?

Алварец снова пожал плечами.

— Я уверен в этом.

И вы ничего не делаете?

— У меня есть идея,

Он больше ничего не сказал. Барни глубоко затянулся. Он чувствовал, что флик симпатизировал ему, но не хотел расспрашивать его. Табак его немного успокоил. Где-то в городе послышался вой сирены, приближающийся к Ориент-стрит. Вой становился все громче. Ал-варец вышел в коридор и сказал несколько слов своему коллеге, чьи шаги раздавались около лестницы. Алварец вернулся и посмотрел на Барни

— У вас только две или три минуты. Если хотите что-нибудь сказать, то выкладывайте, да поживей!

— Что вы хотите услышать? Я ее не убивал. Любой беспристрастный человек поверил бы этому.