Запах золота

– Неужто? – произнес Радниц. – Я был в курсе ваших планов еще до того, как вы покинули Нью-Йорк. Я знал, что вы в Париже, что встречались с Дорном из ФБР, и потому я здесь. Мне необходимо выяснить, ради чего вы так рисковали.

– Вы знали? – выдохнул Шерман, бледнея. – Я вам не верю… как вы смогли пронюхать?

Радниц нетерпеливо махнул рукой.

– В вас, Шерман, одно из самых больших моих капиталовложений. Хорошо оплачиваемые агенты всегда информируют меня о всех вкладах, и о вас в частности. Я повторяю вопрос: зачем вы здесь?

Шерман облизнул губы.

– Вас это не касается. О моем сугубо личном деле я не стану говорить.

Радниц выпустил сигарный дым. Он не отрываясь глядел на потный лоб Шермана.

– Почему вы поделились с Дорном, а не со мной?

Поколебавшись, Шерман нерешительно пробормотал:

– Дорн моя единственная надежда. Мы давние друзья, настоящие друзья.

– А меня вы не считаете своим другом?

Шерман посмотрел ему в глаза и медленно покачал головой.

– Нет, вас я считаю мощным союзником, и только.

– Значит, вы доверяете такому кретину, как Дорн? – Радниц стряхнул пепел с сигары на зеленую дорожку, – Вы начинаете меня беспокоить. Я уже сомневаюсь, обладаете ли вы личными качествами руководителя, необходимыми президенту. Вы же не понимаете, что, когда возникают серьезные неприятности, нельзя обращаться к друзьям. Необходимо идти к таким людям, как я, которые поставили на вас и сумеют уладить любое дело. Итак, выкладывайте, что это за частные проблемы.

– Дорн не кретин, – запротестовал Шерман, – он занялся моим вопросом и наверняка его уладит.

– Я говорю, что это за вопрос! Имею я право узнать?

Шерман быстро взвесил все за и против. Видимо, он действительно поступил неправильно, бросившись в Париж к Дорну, который смог предложить услуги только одного человека. Похоже, ему и вправду следовало обратиться к Радницу и рассказать всю свою мрачную историю. Но Мэри воспротивилась. Она ненавидела этого толстого немца. Сейчас Шерман жалел, что уступил жене. Надо было немедленно проконсультироваться с Радницем. Тот действительно заинтересован в Шермане и, кроме того, обладает колоссальным влиянием.

Шер ман принял решение. Он кратко сообщил обо всем: о фильме, о полученном письме с угрозами, о существовании трех других кассет, о срочной необходимости найти свою дочь.

Не шевелясь, Радниц затягивался сигарой, уставившись в пустоту.

– Ну вот видите, – заключил Шерман. – Я нахожусь в великом затруднении. Дорн мой друг, он мне поможет. Но сейчас я понимаю, что поспешил: мне следовало обратиться к вам.

Радниц выпустил дым из своего тонкогубого рта.

– Итак, этим делом занимается Гирланд?

Шерман поднял брови.

– Вы его знаете?

– Не так много людей подобного типа. Однажды я его использовал. Результаты были ужасны. Он ловок, опасен, хитер… Но я ему совершенно не доверяю.

– Дорн говорил, что только он сможет достать эти фильмы.

– Да… Скорее всего, Дорн прав. Если он хорошо заплатит Гирланду, тот, конечно, выполнит задание. Он найдет вам и пленки, и дочь… а что потом?

Шерман колебался.

– Фильмы я уничтожу, а дочь всемерно поддержу и постараюсь остановить.

– Ну… а сколько ей лет?

– Двадцать четыре года.

– И как вы ее остановите?

– Буду убеждать.

– Что вам известно о вашей дочери, Шерман? – раздраженно прервал его Радниц.

Шерман отвернулся, потом тяжело вздохнул.

– Она всегда была недисциплинированной бунтаркой. Признаюсь, я ее мало знал. Уже три года мы не виделись. Конечно, за ней присматривали… она тоже часть моего вклада.

– Как вы к ней относитесь?

Шерман пожал плечами.

– Не могу сказать, что испытываю к ней большую нежность. Она не вошла в мою жизнь, ей не место в Белом доме. Это исключено.

Последовала долгая пауза, и затем Радниц угрожающе произнес:

– А если бы с ней произошел несчастный случай и вы ее потеряли… Что бы это для вас значило?

Шерман посмотрел на толстяка.

– Я не понимаю…

– Мы впустую убиваем время. Вы слышали мой вопрос. Если вы никогда не увидите вашу дочь, вы будете очень горевать? Мне кажется, ответить просто.

Поколебавшись, Шерман медленно покачал головой.

– По правде говоря, я бы почувствовал облегчение, узнав, что не увижу ее никогда. Но что толку? До нее нужно добраться.

Радниц снова стряхнул пепел на дорожку и неторопливо заговорил: