Запах золота

– Но мы, наверное, больше никогда не увидимся, – ответил Гирланд, пожимая плечами. – Я ни за что не взялся бы за подобную работу, не пообещай мне Дорн солидный куш. Как вы собираетесь освободиться от Сержа Ковски?

Малик долго колебался, прежде чем ответить.

– Явившись к нему завтра, я объясню, что вы уничтожили фильмы раньше, чем я смог до них добраться. Потом заявлю, что, если бы он последовал моему совету и послал телеграмму в аэропорт, адресованную американской полиции и предупреждающую о том, что Шерман путешествует с фальшивым паспортом, карьера Шермана моментально бы закончилась. Его бы наверняка не выбрали президентом. Но, будучи истинным дураком, Ковски отказался послать такую депешу. И еще я добавлю, что наш разговор записан на пленку и отправлен в центр.

Гирланд покачал головой.

– Дорн будет доволен.

Малик равнодушно пожал плечами.

– Не он один. Через несколько минут самолет приземлится. Не нужно, чтобы нас видели вместе. Не хотите выйти первым? Я выскользну, когда Дрин будет сообщать по телефону о нашем прибытии.

– Хорошо.

Самолет начал снижение, и Малик повернулся к Гирланду.

– Что ж, я говорю вам «прощайте». Надеюсь, мы больше не встретимся. Через два месяца я возобновлю свою деятельность. Теперь мы квиты. Вы это понимаете?

– Я тоже надеюсь, что наши дороги впредь не пересекутся… и… спасибо за помощь, – улыбаясь ответил Гирланд.

– Да… мы в расчете…

Они пожали друг другу руки. Самолет приземлился и подрулил к аэровокзалу.

* * *

Гирланд был разочарован, не застав Мови Поль в приемной. Он нажал на кнопку интерфона.

– Кто там? – послышался голос Дорна.

– Ваш бывший агент явился на рапорт. Я разбудил вас?

– A-а, это вы. Входите.

Гирланд проследовал в обширный кабинет и небрежно уселся в кресло для посетителей. На нем был легкий серый костюм, кремовая рубашка, красный галстук и коричневые ботинки. Дорна удивила его элегантность.

– Ну как? Рады меня видеть? – спросил Гирланд с иронической улыбкой.

Дорн в упор посмотрел на него.

– Фильмы у вас?

Гирланд скривился, пожал плечами и, прежде чем ответить, немного помолчал.

– И да, н нет. Я достал их, но бедный ребенок так плакал, когда я объяснил, что теперь они отправятся к папе, что мне пришлось вернуть пленки девочке.

Дорн вскочил.

– Что это значит?! Вы приперлись сюда шутки шутить?!

– Если не верите, позвоните Малику. Без него я бы вряд ли добрался до фильмов. Малик был свидетелем той волнующей сцены, когда я решил – не без сожаления – отдать их Джулиан, а не ее отцу.

– Другими словами, вы ничего не привезли? Вы не выполнили задания?! – воскликнул Дорн, побагровев от гнева.

– Нет, выполнил, я всегда все выполняю. Я держал пленки в руках, и вы можете сообщить своему дружку, чтобы он не боялся и спокойно выставлял свою кандидатуру в президенты. Фильмы уничтожены! А Джулиан пообещала мне быть в дальнейшем благоразумной, и она свое слово сдержит. По-моему, такое нельзя назвать неудачей.

– И вы хотите, чтобы я в это поверил? – закричал Дорн. – Я на вас положился. Вы должны были привезти пленки мне! Прекратите свое издевательство! У вас фильмы или нет?

– Я знал, что вы постарели, Дорн, но был не в курсе, что вы еще и оглохли. Девчонка их уничтожила. Она пообещала мне оставить отца в покое.

– Как вы можете утверждать подобное? Обещания шлюхи! Чего они стоят?

– Послушайте… вам известно, что Шерман разрешил… убрать свою единственную дочь? – спокойно бросил Гирланд.

По его глазам Дорн понял, что Гирланд не шутит.

– В таком случае, – пробормотал он, – вы должны мне подробно обо всем рассказать.

– А я и рассказываю… для того и пришел сюда. Интересно, что делал ваш дружок Шерман после моего ухода?

– Благодаря своей дочери он был вынужден сидеть дома и потому много потерял. Нельзя же проводить предвыборную кампанию, не вылезая за порог.

Гирланд улыбнулся.

– Какая хорошая новость. И главное, не требующая комментариев. Десять дней в период предвыборной борьбы – это штука. Значит, сей сволочной тип не будет президентом?

– Не ваше дело… он уже не президент.

Гирланд взял сигарету со стола, закурил и устроился в кресле поудобнее. Потом он обстоятельно изложил события последних дней.

Дорн слушал его молча. Когда Гирланд рассказал про убийство Раснольда, Дорн сжал губы, но говорить ничего не стал…

– И вот, когда девчонка разревелась в три ручья, – закончил Гирланд, – я подумал, что будет благороднее отдать ей эти пленки… что немедля и сделал… Вы бы, наверное, так не поступили, а?

Дорн замялся.

– Но никакие факты не указывают на то, что Радниц или Шерман участвовали в похищении и убийстве Раснольда, – пробормотал он наконец.

– Мне не нужны доказательства: Шерман и Радниц – два сапога пара.

– Ну а его дочь, что с ней стало?

Гирланд пожал плечами.

– Не беспокойтесь о ней: Джулиан выкрутится сама. Она сдержит слово, я уверен.

Дорн немного расслабился.

– Вы же понимаете, Гирланд, что, если я не передам фильмы Шерману, он ничего не заплатит.