Запас прочности

– Идет. – Помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями, потом продолжил: – Заместитель директора завода – это круто. Это очень круто. Ну какой из меня заместитель? Заместитель – он же в отсутствие директора должен замещать его, командовать десятками тысяч человек, руководить технологическим процессом. Вы представляете, какой у нас завод? Тыщи людей работают! И сталь варить – это не хухры-мухры! Наука! А у меня семь классов! Кто ж это придумал – заместителем директора завода меня объявить? Не знаю. Я такого никогда и никому не говорил. – Он вздохнул, глянул на Саленко и, опережая его вопросы, продолжил: – Вот помощником директора завода я был. Это было. – Он пожал плечами. – Но это же совсем другое дело.

Иван Иванович, внимательно слушавший Диму, оживился. Заговорил:

– Так, так, так. Помощником все-таки работал? И по какой же части? Это что? Что-то вроде секретаря?

Дима усмехнулся.

– Секретарем? Нет, это не по мне. Помощником я был по хозяйственной части. – Помолчал и, видя, что Саленко не перебивает, продолжил: – Сначала-то я заведующим заводской столовой работал. Наверное, неплохо работал, все довольны были. И главное, сам я доволен был. И работой, и зарплатой. Конечно, хотелось большего, но ведь все сразу не бывает. Планы всякие с дальним прицелом с женой строили. Учиться надо было. У меня же, я говорил, семь классов да курсы товароведов. Товарищи мои по горкому комсомола в гору давно пошли, а мне с семилеткой и рыпаться нечего было.

– А при чем здесь горком комсомола? – перебил его Саленко.

– Так я ж до столовки два года инструктором там трудился, – пояснил Дима.

Иван Иванович покрутил головой.

– Ну и ну. Везде поспел.

Дима пожал плечами.

– Работал там, где нужен был. Сам не высовывался, но и за мамкину юбку не держался. С четырнадцати лет на заводе. Жили мы не богато, все деньги в дом. Даже на мороженое себе не оставлял.

Он замолчал, задумался. Молчал и Саленко. Потом вздохнул, кивнул Диме:

– Ну, продолжай.

Дмитрий продолжил:

– Так вот. Работаю, значит, планы разные строю. Но мы предполагаем, а начальству виднее. Вот так и со мной. Вызвал меня однажды директор. А директор каждый день завстоловой не вызывает. «Значит, проштрафился где-то, – думаю, – подготовиться надо». На всякий случай накладные, кое-какой справочный материал прихватил. Что б, если чего спросит, я ответить готов был. Захожу к директору. А он о работе моей, о столовой – ни звука. Ничего не спрашивает. Усадил напротив и сразу быка за рога.

– Хочу, – говорит, – тебя, Поляков, своим помощником назначить. Ты как?

Я рот открыл, а закрыть не могу. Обалдел. Вот это поворот! А Сергей Семёныч, директор наш, смеется:

– Что, не ожидал?

Как же – ожидал! Мне и во сне такое присниться не могло! Сижу, слова вымолвить не могу! А он продолжает:

– Ну думай, думай.

А я, о чем думать, не знаю. Хотел встать, решил: думать дня два буду, хоть не знаю о чем. Начал уж было приподниматься, а он грозно так:

– Куда? Здесь думай!

Я сел. «О чем, думаю, думать?» Голова пустая, как шарик воздушный. Ошарашил меня Сергей Семёныч, так ошарашил! А он смеется. Как будто мысли мои читает.

– Ты, брат, – говорит, – думаешь, о чем думать? И не знаешь? Так успокойся, сейчас я тебе расскажу. Ты не тушуйся. Не главным инженером тебе быть предлагаю. Я знаю, кто у нас на заводе на что способен. Для начала хочу, чтобы ты на заводской территории порядок навел. С этим-то справишься? А должность моего помощника – это так, для солидности. Чтоб от моего имени руководить этим делом мог.

Тут Дима оживился: о заводе он готов был часами рассказывать, почувствовал интерес со стороны начальника, ожил, щеки даже порозовели, и продолжил:

– То, что порядка на территории завода не было, это все знали. Все захламлено: ни пройти, ни проехать. Я это давно усек, возмущался, да и не я один. Только не мое это дело – порядок на территории наводить. Завстоловой и территория – вещи совсем разные. Я так понимаю: каждый должен своим ремеслом заниматься! Что ж я? Полезу в чужой огород? Еще и обижу кого-то, ведь должен быть человек, который за это отвечает? И его обижу, и сам по шапке получу.

Саленко заворочался на стуле, слегка отвалился от стола, по лицу поползла легкая улыбка. Дима смутился, замолчал. Спросил:

– Вам это, наверное, ни к чему? Заговорился я.

Иван Иванович покачал головой.

– Да нет. Хорошо говоришь, интересно. Продолжай.

Дима вздохнул и продолжил:

– Тут я сразу понял: это мне и по силам, и по душе. Согласился. По правде сказать, скучновато мне к этому времени в столовке стало. А тут и масштаб другой, и работа живая.

Сергей Семёныч говорит:

– Ну, вот и хорошо. Знал я, что согласишься. И знаю, что справишься. Иди, столовую начальнику производства своего сдавай, приказ о твоем назначении подписываю.

Достает из папки, что на столе у него лежала, приказ. И подписывает. Вон оно как: приказ у него, оказывается, уже готов был, а он меня еще думать заставлял! Но я не в обиде. Подписал он приказ, протянул мне.

– Ознакомься.

Потом вдруг руку отдернул, положил листок этот перед собой и спрашивает: