Запасной

  Я рылся в «Гугле» в поисках объяснений. Вводил свои симптомы в различные медицинские поисковые системы. Пытался поставить себе диагноз самостоятельно, найти название тому, что со мной не так... в то время как ответ был прямо у меня под носом. Я встречал так много солдат, так много мужчин и женщин с посттравматическим стрессом, и они рассказывали, как тяжело им выйти из дома, какой дискомфорт они испытывают в окружении людей, как мучительно им находиться в общественном помещении, особенно, если там шумно. Я слышал от них, что они тщательно планируют время пребывания в магазине или супермаркете, стараются приходить за несколько минут до закрытия, чтобы избежать толп и шума. Я глубоко им сочувствовал, но не связал это со своим состоянием. Мне не приходило в голову, что я тоже страдаю от посттравматического синдрома. Несмотря на всю мою работу с ранеными солдатами, несмотря на все мои усилия от их имени, несмотря на все мои попытки организовать игры, которые привлекут внимание к их состоянию, до меня никак не доходило, что я тоже - раненый солдат.

  И моя война началась не в Афганистане.

  Она началась в августе 1997-го года.

  62.

  Однажды вечером я позвонил своему другу Томасу, брату моего ближайшего друга Хеннерса. Томасу, такому забавному остряку. Томасу с таким заразительным смехом.

  Томасу, живому напоминанию о лучших днях.

  Я был в Кларенс-Хаузе, сидел на полу телевизионной комнаты. Вероятно, смотрел «Друзей».

  - Привет, Бухич, какие планы?

  Он рассмеялся. Только я называл его Бухичем.

  - Гарри-ссс! Привет.

  Я улыбнулся. Только я называл его Гарри-сссом.

  Он сказал, что только что ушел с делового ужина. И ему приятно с кем-то поболтать по дороге домой.

  Его голос был так похож на голос брата, он сразу же меня успокоил. Я был счастлив. хотя Томас счастлив вовсе не был. Сказал, что у него тоже проблемы. Развод, другие трудности.

  Разговор неумолимо коснулся этой исходной проблемы, источника всех проблем, Хеннерса. Томас так скучал по своему брату. Я сказал, что тоже скучаю. Чувак, я тоже скучаю.

  Он поблагодарил меня за то, что я выступил на мероприятии по сбору денег для Хеннерса.

  - Я не мог поступить иначе. Для этого и нужны друзья.

  Я вспомнил мероприятие. И предшествовавшую ему паническую атаку.

  Потом мы начали вспоминать различные эпизоды. Томас и Хеннерс, мы с Уиллом валяемся на диване субботним утром, смеемся с мамой, смотрим телевизор, устраиваем соревнования по отрыжке.

  - Она была, как подросток!

  - Да, дружище.

  Идем с мамой в гости к Эндрю Ллойду Вебберу.

  Мы с Хеннерсом обманываем камеры видеонаблюдения в Ладгроуве.

  И мы с Томасом рассмеялись.

  Он напомнил, что мы с Хеннерсом были такими близкими друзьями, нас называли Джеком и Расселом. Может быть, потому что у нас с Уиллом были джек-расселы? Он сейчас с мамой? С погибшими в Афганистане? И пра-ба тоже там? Мои размышления прервал крик Томаса.

  - Бухич, друг, с тобой всё нормально?

  Сердитые голоса, потасовка. Я включил громкую связь, пробежал по коридору, поднялся по лестнице и ввалился в пункт полиции. Закричал, что мой друг в беде. Мы склонились над телефоном, начали слушать, но в трубке уже была мертвая тишина.

  Очевидно, на Томаса напали, чтобы ограбить. К счастью, он успел упомянуть название ресторана, где обедал. Ресторан в Баттерси. Кроме того, я знал, где Томас живет. Мы посмотрели по карте: между двумя этими пунктами пролегал только один логический маршрут. Я поехал туда с несколькими телохранителями, и мы нашли Томаса на обочине. Возле моста Альберта. Избитого, дрожащего. Отвезли его в ближайший полицейский участок, он подписал заявление. Потом мы отвезли его домой.

  Всю дорогу он благодарил меня за то, что я его спас.

  Я крепко его обнял:

  - Для этого и нужны друзья.

  63.

  Я получил письменный стол на аэродроме Уоттисхэм, я его просто ненавидел. Никогда не хотел письменный стол. Терпеть не мог сидеть за письменным столом. Мой отец любил свой письменный стол, кажется, просто привязан к нему был, влюблен, ему нравилось сидеть среди своих книг и мешков с корреспонденцией. А вот я - не такой.

  А еще я получил новое задание - усовершенствовать свои знания об «Апаче». Возможно, чтобы со временем стать инструктором. Я думал, что эта работа может быть интересной. Учить других летать.

  Но всё оказалось не так. Я не чувствовал, что это - мое призвание.

  Я снова выразил желание вернуться на войну. И мне снова категорически отказали. Даже если армейское начальство будет не прочь отправить меня в зону военных действий, в Афганистане меня просто сотрут в порошок.

  В Ливии становится горячо. Как насчет этого?

  Но армия снова отказывалась - всеми силами, официально и неофициально, мою просьбу отклоняли.

  - Все просто по горло сыты Гарри в зоне боевых действий.

  В конце обычного рабочего дня я покидал Уоттисхэм и ехал в Кенсингтонский дворец. Я больше не жил с папой и Камиллой, мне выделили собственное жилище - квартиру на «подземном этаже» Кенсингтонского дворца, иными словами, почти в подвале.