Запасной

  Майк вырос на ферме, ездить на лошадях научился вскоре после того, как научился ходить. По счастливой случайности его соседом оказался один из первых режиссеров документалок о живой природе. Когда у Майка выдавалась свободная минута, он бежал к соседу и сидел у него дома, забрасывал его вопросами. Майк нашел свое истинное предназначение в жизни, а сосед признал его и поощрял.

  Тидж и Майк были блестяще талантливы и абсолютно преданны дикой природе. Мне хотелось проводить с ними как можно больше времени, не только в этом путешествии, но и потом. Проблема вот в чем: разрешат ли они мне?

  Я часто замечал, что Тидж смотрит на меня, оценивает, на ее лице - улыбка любопытства, словно я - какое-то дикое животное, неожиданно забредшее в их лагерь. Но вместо того, чтобы меня вспугнуть или использовать, как делали многие, она протянула руку и...погладила меня. Десятилетия наблюдений за дикой природой научили ее понимать дикость, уважать ее как добродетель и даже базовое право. Они с Майком были первыми, кто даже лелеял дикость, сохранившуюся во мне, то, что не было утрачено, несмотря на горе и папарацци. Их злило, что окружающие хотят уничтожить эти остатки дикости, пытаются посадить меня в клетку.

  Во время этого или следующего путешествия я спросил Тидж и Майка, как они познакомились. Они виновато улыбнулись.

  - Общий друг, - пробормотал Майк.

  - Свидание вслепую, - прошептала Тидж.

  Дело происходило в маленьком ресторанчике. Когда Майк пришел, Тидж уже сидела за столом, спиной к двери. Она не видела Майка, только слышала его голос, но еще до того, как она оглянулась, по тону и тембру голоса, по изменению температуры в комнате Тидж поняла, что попала в переплет.

  Обед прошел прекрасно, на следующий день Тидж пошла к Майку выпить кофе. Зайдя в квартиру, она обмерла - на верхней полке книжного шкафа Майка стояла книга ее дедушки Роберта Ардри, легегендарного ученого, эссеиста и писателя, лауреата премии «Оскар» за сценарий фильма «Хартум». Кроме книг ее дедушки у Майка были все любимые авторы Тидж, и книги были расставлены на полках в той же последовательности, что и у нее дома. Она приложила палец к губам. Это была синхронность. Это был знак. Она вернулась домой только для того, чтобы забрать свои вещи. С тех пор они с Майком всегда вместе.

  Они рассказали мне эту историю в лагере у костра. При общении с Марко и многими другими костер в лагере был центральным местом, но в лагере Тидж и Майка это было святилище. Вокруг были те же напитки, звучали те же захватывающие истории, но всё это больше напоминало ритуал. Мало было в мире мест, где я чувствовал себя ближе к истине или более живым.

  Тидж это видела. Смогла объяснить, почему я себя чувствую с ними, как дома. Она сказала:

  - Думаю, твое тело родилось в Британии, а душа родилась здесь, в Африке.

  Возможно, это - наивысшая похвала из когда-либо полученных мною.

  Несколько дней я гулял с ними, ел с ними, восхищался ими, и почувствовал всеобъемлющее умиротворение.

  И столь же всеобъемлющую потребность снова увидеть Челси.

  Что делать? Я задумался. Как это осуществить? Как попасть в Кейптаун, чтобы пресса об этом не узнала и не разрушила мои планы?

  Ади сказал:

  - Поедем на машине!

  - На машине? Хм. Да. Прекрасно!

  В конце концов, ехать всего два дня.

  Мы прыгнули в автомобиль, ехали без остановок, пили виски и ели шоколад, чтобы набраться энергии. Я явился к парадной двери Челси босой, нечесаный, на голове корона в виде отстойной лыжной шапочки, на грязном лице - огромная улыбка.

  Она посмотрела на меня...и рассмеялась.

  Потом...открыла дверь немного шире.

  47.

  Мы с Челс получили важный урок. Африка - это Африка...но Британия - это всегда Британия.

  Вскоре после нашего прибытия в Хитроу нас засекли папарацци.

  Меня это не обрадовало, но и не шокировало. Несколько лет после исчезновения мамы папарацци почти не обращали на меня внимания, но теперь они преследовали меня постоянно. Я посоветовал Челси относиться к этому, как к хронической болезни, к чему-то, с чем можно справиться.

  Но она не была уверена, что хочет иметь хроническое заболевание.

  Я сказал ей, что всё понимаю. Абсолютно естественное чувство. Но это была моя жизнь, и если она хочет разделить со мной какую-то часть моей жизни, ей придется делить со мной и это.

  Я соврал ей, что она привыкнет.

  После этого я думал, что шансы увидеть Челси снова - «пятьдесят на пятьдесят», может быть - «шестьдесят на сорок». Как странно, газетчики снова отняли у меня человека, который мне дорог. Я пытался убедить себя, что это хорошо, что сейчас у меня нет времени на отношения.

  У меня много работы.

  Для начала, мне нужно было сдать вступительные экзамены в Королевскую военную академию в Сандхерсте.

  Экзамены заняли четыре дня, и они вовсе не были похожи на экзамены в Итоне. Была работа с книгами, была письменная часть, но в основном это были тесты на психологическую устойчивость и лидерские качества.

  Оказалось...что у меня есть и то, и другое. Я сдал экзамены с триумфом.