Запасной

  Они сказали: «Всё, что мы можем сделать - это выступить с совместным опровержением».

  Так мы и сделали. Или они. Я не участвовал в составлении этого документа. (Лично я бы зашел намного дальше). В сдержанном тоне дворецкого назвали обманщиком и публично потребовали встречи с ним, чтобы узнать его мотивы и изучить его так называемые разоблачения.

  Дворецкий ответил нам открытым письмом, написал, что с удовольствием с нами встретится. Но не с конструктивной целью. Одной газете он сообщил: «Я с радостью поделюсь с ними своим мнением».

  Он хотел поделиться с нами своим мнением?

  Я с тревогой ждал этой встречи. Считал дни.

  Конечно, встречи не произошло.

  Не знаю, почему. Думаю, Дворец ее отменил.

  Я сказал себе: «Какой стыд».

  Я думал об этом человеке, как об отбившемся от стада, сбежавшем в то лето.

  43.

  Не помню, как я впервые узнал о человеке, пытавшемся прокрасться на ферму. Может быть, от Джорджа? Когда мы собирали скот?

  Точно помню, что это местная полиция поймала незваного гостя и избавила нас от него.

  Декабрь 2003 года.

  Полисмены были довольны собой. А я был мрачен. Я знал, что надвигается. Папарацци - как муравьи. Никогда не ходят по одному.

  Конечно же, на следующий день на ферму пробрались еще двое.

  Пора сваливать.

  Я был многим обязан Хиллам и не хотел отплатить им тем, что сломаю им жизнь. Я не хотел, чтобы из-за меня они потеряли ресурс более драгоценный, чем вода - право на частную жизнь. Я поблагодарил их за самые лучшие девять недель моей жизни и улетел домой, куда вернулся как раз накануне Рождества.

  В свой первый вечер на родине я пошел прямиком в клуб. И следующим вечером - тоже. И снова. Пресса думала, что я до сих пор в Австралии, и я решил, что их заблуждение дает мне карт-бланш.

  Однажды вечером я встретил девушку, выпили и поболтали. Я не знал, что она - «девушка с третьей страницы». (Общепринятый мизогинный объективирующий термин для обозначения женщин, чьи фотографии топлесс каждый день публиковали на третьей странице «The Sun» Руперта Мердока). Если бы я даже и знал об этом, мне было бы всё равно. Она была умная и веселая.

  Я вышел из клуба, надвинув на лоб бейсбольную кепку. Папарацци были повсюду. Ну вот вам и карт-бланш. Я попытался раствориться в толпе, беззаботно идти по улице с телохранителем. Пересекли площадь Сент-Джеймс и сели в полицейский автомобиль без опознавательных знаков. Как только мы отъехали, «мерседес» с тонированными стеклами выскочил на тротуар и ударил нашу машину, прямо обрушился на боковую пассажирскую дверь. Мы видели приближение этой машины, водитель не смотрел вперед, он был слишком занят, пытаясь сделать фотографии. На следующее утро в газетах должно было бы появиться сообщение о том, что принца Гарри едва не убил безумный папарацци. Вместо этого появилось сообщение, что принц Гарри встречается и, вероятно, целуется с девушкой с третьей страницы, и лихорадочный комментарий - о ужас, принц Гарри встречается... с падшей женщиной.

  Третий в очереди на престол...встречается вот с ней?

  Снобизм, классовые предрассудки - как отвратительно. Устаревшие приоритеты сбивали с толку.

  Но теперь я почувствовал себя веселым и свободным, решил сбежать. Снова.

  Промежуточный год, часть вторая.

  Через несколько дней я летел в Лесото.

  Даже круче: было решено, что я могу взять с собой друга.

  Когда-то я планировал полететь туда с Хеннерсом. Вместо него я теперь пригласил Джорджа.

  44.

  В Лесото было красиво. Но в то же время это было одно из самых мрачных мест в мире. Эпицентр мировой пандемии СПИДа, в 2004 году правительство объявило о медицинской катастрофе. Заболели десятки тысяч, срана превратилась в огромный детский дом. Повсюду можно было увидеть маленьких детей, бродивших с потерянным выражением на лице:

  - Где папа? Где мама?

  Мы с Джорджем взяли на себя обязательство помогать нескольким благотворительным организациям и школам. Мы оба были потрясены тем, каких прекрасных людей мы встречаем, были потрясены их стойкостью, милосердием и мужеством, их оптимизмом вопреки множеству страданий. Мы работали столь же усердно, как на его ферме, охотно и с удовольствием. Мы строили школы. Ремонтировали школы. Смешивали гравий, заливали цемент, делали всё необходимое.

  Движимый этим желанием принести пользу, в один прекрасный день я согласился выполнить задание, которое в иных обстоятельствах и представить себе не мог бы - я согласился дать интервью. Если я действительно хотел пролить свет на условия, царившие в этой стране, у меня не было выбора: я должен был сотрудничать с ужасной прессой.

  Но это было не просто сотрудничество. Это было моя первая беседа с журналистом.

  Мы встретились ранним утром на заросшем густой травой склоне. Он начал с вопроса: «Почему вы выбрали именно эту страну?».

  Я ответил, что дети Лесото в беде, а я люблю детей, понимаю их, так что, естественно, захотел помочь.

  Он решил на меня надавить:

  - Почему вы любите детей?

  Я не придумал ничего лучше, чем предположить:

  - Может быть, из-за моей невероятной незрелости?