Запасный выход

Недавно обнаружил, что, уставившись на Фенину сухую морду, ощупываю свои лицевые кости – скулы, нос, надбровные дуги, нижнюю челюсть. Ощупываю в задумчивости и удивлении от того, какие мы похожие и разные с ним.

И мой конь постепенно вылезает из картинки наружу. Радует и пугает этим. Толику Фролову руку ампутировали, кони растерзали Лимону за прелюбодеяние, съели Анфа, сына Автоноя, и Главка, сына Сизифа. Тот же Буцефал до того, как стал служить Александру Великому, жрал преступников, сидя в клетке.

И я разделывал и ел коней и других животных.

Мы наконец встречаемся с ним по-взаправдашнему, тихие, мирные, доброжелательные, но состоящие из плоти, крови и всяких жизненных диких инстинктов.

Встретились. И остается только проблема описания. В описании так же нужно выйти за пределы картинки.

Вот описывается конь хакасского богатыря:

Из пасти его исходящее дыхание,
В белый туман превратившись, расстилается,
Из груди его исходящий пар,
В синий туман превратившись, распространяется…

Интересно, как различают «дыхание из пасти» и «дыхание из груди»? Еще я прочитал, что из прирученных человеком животных только два обладают теплым дыханием – конь и овца, у остальных дыхание прохладное.

К белой степи подойдя,
Луговому луню уподобляясь, кружа, парят.
В синюю степь войдя,
Словно птица-пустельга, с трепетом пролетают…

Вас это, может быть, не цепляет, но у нас рядом с домом над полями можно летом заметить и луней, и пустельгу. Луни совсем светлые, за исключением кончиков крыльев, которые они при парении держат чуть приподнятыми, широкой галочкой. Они парят низко, поэтому мне легко представить, как хакасские скакуны поплыли над травой, не касаясь земли. А пустельги периодически зависают в воздухе и отчаянно трепещут крыльями на одном месте, нацеливаясь, наверное, на добычу или что-то выглядывая попристальнее. Мне приятно смотреть и на тех, и на других.

Я вот еще немного погуляю по окрестностям с биноклем, высматривая птиц, еще погляжу, как ходит по выпасу конь Феня, а потом вы не сможете сравниться со мной в таких делах, как чтение Бунина, например. Под силу ли вам представить «татар-лакеев с лошадиными глазницами»? То-то же. А я скоро смогу.

Странная информация попалась про коня, принадлежавшего алтайскому богатырю Кара-Масу, – этот скакун был «с обратной шерстью». Как хочешь, так и понимай. Надеюсь, к нашему коню Фене это не относится.

В русских былинах ничего интересного не нашел, там вообще кони не описываются, там все внимание на причиндалах:

Ай тут старый казак да Илья Муромец
Стал добра коня тут он заседлывать:
На коня накладывает потничек,
А на потничек накладывает войлочек;
Потничек он клал да ведь шелковенький,
А на потничек подкладывал подпотничек,
На подпотничек седелко клал черкасское,
А черкасское седелышко недержано;
А подтягивал двенадцать подпругов шелковыих,
А шпилечики он втягивал булатные,
А стремяночки покладывал булатные,
Пряжечки покладывал он красна золота…

Если убрать уменьшительно-ласкательные суффиксы, добавить звуковые эффекты и быструю нарезку, то – просто сборы героев на решающее сражение в боевике начала нулевых, когда с соответствующими звуками затягивается шнуровка, липучки, вставляется пистолет в кобуру, магазин в автоматическую винтовку, нож в ножны и прочее.

И еще забавно, что потничек укладывается под подпотничек. Логичнее было бы поменять их или местами, или названиями. Хотя подумалось, что подпотничек может быть назван так из-за размеров, а не по месту расположения относительно потничка. Рыбаки же называют мелких лещей подлещиками, а мелких язей подъязиками.

Но вы меня не собьете, я чую, что подобрался близко. Скоро я смогу найти такое описание, что поможет вам более или менее адекватно представить себе нашего коня.

А пока ищу, в памяти всплыло, как мы с Женей Веселовским однажды искали коня. Перегреблись через залив Телецкого озера и ходили-бродили полдня в тех местах, где находится устье реки Чулышман. Коня не нашли, потому что, оказывается, его просто украли.

А потом мы забрели попить чайку на остров Камаин к Саше Гилеву.

– Ты, я слышал, женщину себе нашел? Что, какая она? – спросил Саша.