Читаем Запасный выход полностью

Меня долго не нужно было просить, наш с Любой роман был в самом разгаре, а сами мы с ней были в разлуке, и я скучал. Я взахлеб перечислил Саше все ее достоинства и черты характера, назвал город, из которого она приехала, рассказал о ее родителях, умении играть на гитаре и петь, упомянул возраст, факультет, на котором она учится в университете, и перешел к внешности.

– А что она, какая хоть? – спросил с нотками непонимания Саша.

Я по второму разу пустился в подробное описание, но снова впустую.

– А так-то что она за человек?

И тут вмешался Женя Веселовский:

– Знаешь, Саш, спокойная такая. Я видел.

Что-то сразу сщелкнулось, зубчики зацепились за зубчики, колеса завертелись, и наступило понимание. Саша заулыбался:

– О, это хорошо! Повезло, считай. Молодец, молодец.

Видно было, что он действительно рад за меня.

Вот и с конем Феней хочется по существу и покороче, без всех этих крепких сухожилий, широких ноздрей и стелющихся грив. Это, в конце концов, просто оскорбительно – переходить на сантиметры обхвата или длины, если мы хотим видеть друг друга как братьев по планете и вступать друг с другом в субъект-субъектные отношения. Так ведь?

А мы именно в такие отношения и планируем вступить с нашим конем.

А вот и нашел, наконец, слава Гуглу! Нашел в якутском сказании-олонхо. Отличное описание нашего коня. Вот, слушайте:


С кроншнепом-птицей на ушах, кукушкой-птицей на загривке, сарычем-птицей на лопатках, селезнем-птицей на крупе, голубем-птицей на бедрах, серыми зайчатами на подколенках…


Это какая-то просто колыбельная. Она способна убаюкать любое желание визуализации образа старого доброго коня Фени. Этот образ невозможно воплотить в кино даже Кире Муратовой.

Он кастрирован, суставы его разбиты после прыжков через препятствия, он шарахается от любого движения руки. Одна нога совсем кривая. Он был списан с троеборья, не подошел для выездки и был отдан в прокат. За неуживчивость и кусачесть был списан окончательно на пенсию и провел последний год, стоя в одиночестве и не общаясь с другими лошадьми. Но дух его крепок, он не смирился, не сдался, он не позволит оскорбить себя жалостью, и на него приятно смотреть, когда он несется по выпасу, подняв хвост.

Даже восьминогого коня Одина Слейпнира и то умудрились превратить в картинку – сначала на средневековых миниатюрах, а затем и в современных артах. А безвестные создатели древнего якутского сказания, наверное, серьезно бились против объективации животных, предвосхищая идеи постгуманистов. И им это удалось.

Как бы то ни было, я рад, я очень доволен, что смог, наконец, адекватно описать Феню, хотя вам и придется, пожалуй, вооружиться определителями птиц, почитать что-то по биологии кроншнепа, сарыча и кукушки, понаблюдать этих пернатых в природе, чтобы создать в голове истинный образ нашего коня.

В конце месяца я съездил в Алма-Ату в командировку, а когда вернулся домой и вошел в леваду к коню, он встал на дыбы. Что это значит?

– Он радуется тебе, – уверенно сказала Любка.

Мне бы хотелось тоже так считать. Но я усомнился.

Ноябрь

Театр, запой и перепрограммирование коня

Друзья сказали, что в Скопине отличный театр. Театра нам в нашей сельской жизни иногда не хватает.

Ну как не хватает?

Я не люблю театр, Любку тоже нельзя назвать особенным ценителем, но нужно же иногда пригласить свою жену в театр. Нужно же посмотреть, как лежат оголенные женские руки на бархате, которым обиты… В общем, когда сидишь в ложе, то там есть такие ограждения, чтобы не вывалиться с этой ложи вниз, в партер. И вот в моем представлении верх этих ограждений обит бархатом густого цвета – красного или бордового. Такого цвета, на котором хорошо смотрятся голые женские руки с биноклем.

А тяжелые портьеры, висящие у входа в эти ложи или на балкон! А хрустальные люстры величиной с небольшое колесо обозрения! А приглушенный, деликатный такой шум голосов, который окутывает все пространство, пока вы с женой проходите на свои места и усаживаетесь. От этого шума глаза вашей жены приобретают мягкий блеск и выдают в ней восемнадцатилетнюю.

Ради всего этого можно и потерпеть пару часиков, пока идет представление.

И вот я зафрендился в социальной сети с руководителями театра, попросил пригласить нас на ближайший спектакль, и нас пригласили.

В ноябре обязательно нужно посещать театр. Когда целыми днями идет холодный дождь, когда облетевшие осокоря за окном отчаянно машут черными ветками и скрипят все ночи напролет, когда левада вашего коня превратилась в ископыченную мокрую грязь и уборка навоза утратила ту медитативность, которую мы с вами в ней ценим, в это время нужно ехать в театр.

Еще сто двадцать километров отделяют вас от бархатных портьер и перил, еще только начались сборы, а мягкий блеск в глазах жены уже начал появляться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное