Запечатление (СИ)

В Отдел Нравственности Коул Макмайер перевелся четыре года назад, до этого будучи судебным исполнителем в Департаменте Законности и Правопорядка и занимаясь малоприятной работой, связанной с лишением имущества нарушающих закон, поимкой беглецов и казнью приговоренных. Многие не выдерживали, особенно те, которым приходилось опускать рычаг, перекрывающий подачу ядовитого газа в камеру смертников, а после свидетельствовать их кончину и сопровождать раздувшиеся и покрытые язвами тела в крематорий, но Коул Макмайер, казалось, обладал заурядным иммунитетом к подобного рода вещам, и поэтому, ввиду его безукоризненной исполнительности своего долга, альфу заметили и рекомендовали на повышение в Отдел Нравственности, приняв во внимание его диплом магистра юридических наук. Впрочем, и здесь ему пришлось заниматься не только разбирательством дел о нарушении Правил добрососедства или же вести наблюдение за потерявшими моральное обличье, которые подпадали под категорию малонадежных и в перспективе подлежащих ликвидации, но предыдущий опыт дал свои плоды, и Коул Макмайер стал лучшим инспектором отдела, что и оплачивалось соответственно. Да, его, альфу с М-уровнем редукции, волновал только размер его должностного оклада, но не потому, что Коул Макмайер был жаден к деньгам, а потому, что время неумолимо поджимало.

В этом году ему исполнится тридцать – граничный возраст для любой особи, каким бы уровнем редукции она не обладала, разве что высокородных, с их чистой кровью и безупречным геномом, не волновали никакие возрастные барьеры. Если до того, как ему исполнится тридцать, а это произойдет через полгода, он не будет никем запечатлен, все процессы в его организме повернут вспять, и он начнет стареть, закончив свою пустопорожнюю жизнь на, примерно, шестом-седьмом десятке дряхлым стариком. И Коул Макмайер копил деньги, потому что, в его случае, это было единственное спасение: собрать достаточную сумму для того, чтобы заплатить какому-нибудь омеге или бете с меньшим уровнем редукции за то, чтобы он его запечатлел, проще говоря, чтобы на нем поставила свою метку более сильная ментально особь, сделав его своим и осчастливив потомством.

Посмотрев на наручные часы, альфа снова покачал головой – он потратил целых пятнадцать минут на бессмыслицу, сперва отвлекшись на надоедливого бету, а после предавшись тому негативу, который старался держать в узде. В итоге, отчет так и не был составлен, а времени на то, чтобы его завершить, не оставалось. Придется завтра прийти пораньше, чтобы закончить работу в срок, а это неоплачиваемые часы, которые он потратит впустую – непозволительная роскошь ввиду его положения, как служащего и как особи.

За ухом неприятно щипнуло, на миг помутив мир перед глазами, и альфа, вздрогнув, невольно притронулся к точке за ухом, подушечкой пальца поглаживая маленькую пуговку-подавитель, которую в обязательном порядке вживляли всем работникам системы дал-эйрин, и которая должна была регулировать уровень источаемых феромонов, а так же приглушать ответность сущности на феромоны других особей. Конечно же, эта мера была предпринята в целях безопасности и сохранения морального облика государства, потому что, несмотря на времена, гон альф, флорация бет и течка омег все ещё оставались неотъемлемой частью личной жизни каждой особи, и в этой ситуации, дабы не исказить понятия Служение, Долг и, конечно же, Нравственность, правительство нашло только один способ противостоять самой природе – набросить на инстинкты искусственный ошейник.

На сегодня это была его последняя доза подавителя – одна инъекция скрывает запах и снижает чувствительность обоняния особи на три часа, а количество вводов препарата и длительность перерыва между ними четко соответствует индивидуальному рабочему графику человека. Да, Служение – это не только преданность государству и неукоснительное выполнение своих обязанностей, но и соответствие определенным стандартам гражданина и особи, а понятие Долг вмещало в себя и ответственность за будущее Силестии, выраженную в продолжение рода. К слову, понятие Нравственности цепко опутало только ту часть жизни каждого, которая была выставлена напоказ, а то, что происходило за закрытыми дверьми спален, мотелей и государственных борделей, называлось немного иначе – сексуальная этика, которая предполагала невмешательство в личную жизнь особи, если та не нарушает общепринятые нормы гласности и морали.