Запертый

– Нападение было разделено на два этапа и осуществлено со знанием моего привычного распорядка дня.

– Амос… давай сначала отпустим уставших свидетелей, а затем мы сядем с тобой и все обсудим.

– Сядем и обсудим, – повторив эти слова, я покачал головой и резко поднялся.

Вытащив из коробки стопку квадратных печений, я убрал их в карман штанов, сделал глоток теплого сладкого мармелада прямо из банки и, улыбнувшись, двинулся к выходу:

– Нет уж… мы не будем ничего обговаривать. Тут требуется расследование… а затем аресты…

– Я не отпускал тебя, сурвер Амадей Амос!

Развернувшись и мельком глянув на остальных присутствующих, я уставился на рявкнувшего патрульного.

– Я арестован?

– Э-э-э…

– Я арестован?

– Нет.

– Я задержан? Если да – то за что? И для чего? Объяснительная мной написана, свидетели свои показания дали…

– Ты не задержан. И я… прошу прощения, что повысил голос и позволил себе лишнее, сурвер Амадей Амос. Это был не приказ, а просьба. Прошу тебя ненадолго задержаться, и мы в спокойной дружеской обстановке обсудим с тобой кое-какие мелкие детали…

– Нет, – отрезал я и опять отвернулся.

Хотелось добавить что-то еще, но с какой стати я должен хоть что-то объяснять тому, кто столь явно меня… если не ненавидит, то уж точно не переваривает.

– Но это дело еще не закончено, сурвер Амос! Мы еще вернемся к разговору!

Я не ответил…

Покинув участок, за следующие сто метров я догрыз печенье, облизал сладкие от мармелада губы и… опять перешел на бег. Я потерял больше двух часов, я морально устал, но это не повод отказываться от моей пробежки. По обычным коридорам-улицам лучше не бегать – это не приветствуется – но сейчас мне было глубоко плевать на чужое недовольство.

– Не бегай здесь! – будто прочтя мои мысль, на меня с пристенной скамьи заорал старик, замахнувшись короткой пластикой тростью. – Не бегай!

Чем я ему мешаю? Он на противоположной стороне широкого общественного коридора. А я бегу там, где никого нет, держась у стены, почти скользя по ней левым локтем. И все равно я вызвал его негодование…

– Вот поэтому мне и плевать, – выдохнул я на бегу. – Поэтому и плевать…

«А ведь это я убил тварь, – эта мысль удивительно сильно обрадовала меня, заодно ускорив мой бег. – Я убил эту злобную суку…».

Не знаю, что меня подстегнуло – смерть одной из Шестицветиков или плотный завтрак – но бегал я втрое больше обычного. Я дважды покупал воду, выпивал и продолжал бежать. А когда закончил пробежку, то на прогулку сил у меня уже не было. Забрав из квартиры сумку с чистыми вещами, я потащился к бане. Дошел почти до места, когда из памятного переулка высунулся знакомый паренек – тот, что подарил мне складной нож.

– Андрей, – вспомнил я его имя вслух и внутренне напрягся.

Раз он появился, то меня ждут какие-то проблемы.

Как я вполне точно заметил там, в участке – мой распорядок дня очень предсказуем. Сначала бег, затем мытье… Все, кто тайно наблюдал за мной хотя бы пару дней, могли быть уверены, что после пробежки я приду сюда.

– Сюда, дружище, – теплую улыбку Андрея не портила даже его багровая вспухшая левая ноздря.

Резко и сильно ущипнув ее – холисурв, как же это, наверное, до ошеломления больно – паренек улыбнулся мне еще шире и врезал себе щелбаном по мочке левого уха. Только сейчас я заметил, что и она раздутая и покрасневшая.

– Ты убил одну из сук Шестицветика! – радостно прошептал мне он, едва я вошел в переулок.

– Я не убивал, – возразил я без лишней поспешности и изо всех сил следя за тем, чтобы на лице не появилось всех эти знаменитых намеков вроде подмигивания, особого взгляда или улыбки.

Я не собирался быть тем придурком, что выдаст себя самостоятельно.

– Да ладно тебе… я же могила…

– Там были свидетели, Андрей, – улыбнулся я. – Будь я хотя бы отчасти виноват в ее гибели – сидел бы сейчас в участке.

– Ну да, да, – закивал работник комплекса с такой понимающей ухмылкой, что я понял – переубеждать его бесполезно.

Более того – если я попробую его переубедить, то это сыграет в обратную сторону.

– Ты за этим меня звал, Андрей?

– А? Нет! Но я так рад, что не могу убрать улыбку с лица. Мой брат хоть немного, но отомщен!

– Понимаю.

– Спасибо тебе!

– Говорю же…

– Да, да. Ты тут не при чем. Спасибо, мистер Амадей. Спасибо от всей души. Вот тут у меня десять песо…

– Не возьму! – отрезал я и сделал это так решительно, что Андрей все понял и убрал горсть монет обратно в карман.

Подступив на шаг ближе, он продолжил:

– Я со своей улыбкой не могу зайти внутрь – чтобы те суки не увидели.

– Какие суки? – насторожился я.

– Так там Шестицветики, – просто ответил Андрей и с силой ущипнул себя за левую ноздрю, отчего глаза у него заслезились, а улыбка стала шире. – Трое девок.

– Вот как… – медленно произнес я. – Ждут где?

– Сидят в тех креслах в вестибюле. Да-а-а… я к тем креслам даже не подхожу – знал бы ты, чего на них происходит ночами и при закрытых вечеринках… А они сидят себе… а я молчу…

– Они с битами там? Или ножи? – уже поняв, что помыться сейчас вряд ли удастся, я пытался оценить, насколько решительно настроена жаждущая моей крови чертова псевдоспортивная группировка.