Запертый

Когда я уже вытравлю из себя того терпилу?!

Когда я перестану тайком ежиться при виде шагающих навстречу крепких парней?

Когда я уже перестану радоваться тому, что не придется сталкиваться с теми, с кем встречаться не хочется?

Дерьмо!

От злости я перешел на спринт, при этом чуть сильнее наклонившись вперед.

Это спасло мое лицо.

Свистнувший над макушкой темный предмет с памятным стуком ударился о стену и отскочил. На инстинктах дернувшись в сторону, я избежал попадания еще одного снаряда и продолжил бежать, минуя темный боковой коридор, откуда был обстрелян. Мозги еще не осознали все в полной мере, но что-то темное и быстрое там, в затылке, уже опознало эти предметы – попрыгунчики. Чертовы мячики-попрыгунчики долбаных Шестицветиков. За спиной свистнуло и стукнуло еще несколько раз, но за считанные секунды я уже пролетел метров пятьдесят и… начал замедляться, когда из бокового прохода впереди мне навстречу вылетела крепкая коренастая фигура, что начала пересекать беговые дорожки по диагонали. В руках высокая девка держала биту. И на бегу яростно ревела:

– Я вздрючу тебя, Амос! Бойся!

А ведь я это уже слышал… В голове тут же зазвучал тот же голос, что обещал мне всякое нехорошее недели три назад: «Ты затеял опасную игру, сурвер! Ты нанес увечья моей любимой! Я вздрючу тебя, Амос! Я вздрючу тебя, гнида! Бойся!».

И ведь бежит она очень быстро и уверенно. Так бегают спортсмены, а не разозленные бандюганы. А я двигался ей навстречу, понимая, что сзади меня тоже ничего хорошего не ждет. Вскоре я уже видел в тусклом освещении ее искаженное яростью лицо, размалеванное разноцветными полосами.

– Ей стало хуже! ЗАРАЖЕНИЕ! – проорала она и ударила битой, на конце которой серебристо сверкнул десяток искорок.

Упав, я проскользил по шершавой дорожке с метр. Удержаться на животе не удалось, и меня развернуло и закувыркало. Так я благополучно миновал размашистый удар и влетел нападавшей в ноги. Столкновение моих ребер с ее голенями было таким сильным, что из меня выбило весь дух, и я скрючился от невыносимой боли. А она… я сбил ее с ног, и она хлопнулась на дорожку вместе со своей битой.

– А-А-А-А-А! К-ха… К-ха… А-а-а-к-ха…

– Вот дерьмо, – пробормотал я, подскакивая и глядя на случившееся.

Бита шла по горизонтали справа налево, и мне лишь чудом посчастливилось избежать ее удара. А вот девке из Шестицветика так не повезло – к ее левому боку, прямо к ребрам, «прилипла» ее же пластиковая бита. И на обтянутых футболкой ребрах была кровь. Немного, но она была. А немного, наверное, потому что вошедшие в плоть гвозди все еще были в теле и блокировали выход крови. Но девка так дергалась и билась, что они медленно выходили, а кровавое пятно становилось все шире.

Не знаю, что меня сподвигло, но я припал рядом с этой тварью на колено, наклонился к ее трясущейся голове и зло прошипел:

– Надеюсь ты сдохнешь, с-сука! Иначе я тебя сам убью! Убью тебя, тварь!

– Не надо, сурвер! – от внутренней стены Манежа мне закричала какая-то женщина.

Там человек пять. Трое жмутся к стене. Двое торопливо бегут ко мне.

– Не надо, сурвер! Мы все видели!

– Я оказываю помощь! – крикнул я в ответ и опять наклонился над трясущейся девкой.

Моя рука уперлась вроде бы в пол, но на самом деле повернувшаяся тыльной стороной ладонь надавила на биту, придавив ее вниз и заставив еще не вышедшие гвозди сместиться в колотых ранах.

– Сдохни… – прошелестел я не своим голосом. – Сдохни, сука…

– Ым-м-мг-х… не… не… я хочу жить… – с кашлем и словами из ее рта плеснула кровь. – Не… я…

– Держись! – крикнул я ей в ухо, одновременно чуть смещая ладонь в сторону, разворачивая ее и упирая в пол. – Главное держись, сурвер! Зла на тебя не держу. Выживи! Только выживи!

– Холисурв! – выдохнул первым подбежавший рыжеволосый и дико веснушчатый мужчина в бежевой куртке и коричневых штанах. – Я все видел… она хотела…

– Она хотела убить меня, – признался я с честной улыбкой. – А еще от нее пахнет бухлом и тасманкой. Да-а-а-а…

– Ты отойди от нее, – предложил второй подбежавший, что был одет в серый комбез с красной повязкой на левом рукаве. – Я дружинник. Жилая зона Зеленый Овал.

– Овалье, – кивнул я, вспомнив уличное название их зоны.

Послушно поднявшись, я испуганно покачал головой:

– Ей нужно срочно оказать помощь… прямо срочно…

– Гвозди? – пробормотал наклонившийся над девушкой и прижимающий ее к полу мужчина. – Не дергайся, милая… не дергайся! Хуже себе сделаешь! Холисурв… крови все больше…

– Вызовите врачей, люди! – крикнул я во все горло, хотя за минуту до этого увидел, как сразу трое побежали в разные стороны, явно торопясь к уличным телефонам. – Ее надо спасти! Врачей сюда! Врачей!

– А за что она тебя, сурвер? – не скрывая того самого особого интереса спросил дружинник.

– Хотел бы и я это знать, – улыбнулся я ему, удивленно покачивая головой. – Сходил, блин, на пробежку…

– Молодежь под алкоголем и тасманкой, – пробормотал первый незнакомец, – Бегают с шипастыми битами по Манежу. Куда катится Хуракан? Да не дергайся же ты! Замри!