Запертый

Переведя взгляд, я уставился в черный зев коридора неподалеку. Никого не было видно в царящем там мраке, но я был уверен – на меня оттуда смотрят трое. Смотрят во все глаза, изредка поглядывая и на истекающую кровью девку у моих ног. Не знаю, почему я был так уверен – но я знал, что их именно трое. И не удержавшись, я пару раз взмахнул ладонью, привлекая их внимание. Затем сжал кулак, указал им на хрипящую на полу и выпрямил указательный палец. Навел его на темный коридор и поочередно выпрямил еще три пальца. Показав им четыре выпрямленных пальца, опять сжал кулак, оттопырил большой палец и коротко провел им себе по горлу, проделав для стоящих рядом все так, словно просто почесал себе шею или поправил ворот мокрой от пота футболки.

Миг… другой… и давление резко смягчилось. На меня смотрели уже только двое – из темного коридора, а не вообще. А теперь только один… но вот и этот взгляд исчез.

– Кончается она, – тревожно вскрикнул первый.

Проколотая и хрипящая мелко затряслась, застучав головой о беговую дорожку.

– Похоже, сегодня я не побегаю, – едва слышно выдохнул я, с удивительным равнодушием смотря на умирающую.

Глава 11

Глава одиннадцатая

– Умерла девчонка…

Лицо произнесшего эту горькую весть, как и положено, было омрачено печалью. Аккуратно опустив трубку телефона на рычаги, он повернулся к нам, сидящим вокруг стола в главной комнате участка Охранки.

Я сделал большой глоток сладкого кофе и зачерпнул ложку смешанного с мясом овощного рагу. Оно было пересолено, но это мне и понравилось. Я не забыл добавить и специй, а стоящая рядом со мной тарелочка с соленьями давно была пуста.

– Жалко ее… – вздохнул сидящий рядом со мной младший патрульный.

– Молодая ведь совсем, – поддакнул ему патрульный того же чина, но возрастом раза в три постарше. – Э-х-х…

В его долгом сокрушенном «эх-х-х» прозвучало столько эмоций, что ему бы на сцену нашего театра.

Я молчал, сосредоточено жуя пересоленое рагу и думая над тем, как бы вытянуть из патрульных еще немного угощения. Вон там баночка с каким-то мармеладом и пластиковый контейнер с печеньем. Сколько дармовых углеводов…

– Врачи бились изо всех сил, но поделать ничего не смогли, – продолжил на той же ноте охранник, принявший звонок из больницы. – Помянем ее минутой молчания…

Все опустили голову. Я с чавканьем облизал алюминиевую ложку и с хлюпаньем допил кофе. Этого хватило, что лица перекосило вообще у всех присутствующих – включая свидетелей.

– У тебя вообще ничего святого нет, Амос? – патрульный с трудом сдерживался от крика. – Молодая здоровая женщина погибла по глупой случайности! Разве это не повод для искренней печали? У меня слезы подступают к…

– Печали? – я взглянул на него так, что человек старше меня в два раза вздрогнул и осекся, а я продолжил: – Она пыталась меня убить! Пыталась насадить меня на здоровенные гвозди, что торчали из ее биты! А не упади она так неудачно, эта ваша молодая здоровая женщина… она бы снова вскочила и уж на этот раз не промахнулась бы! Она убила сама себя… моей вины нет… но при этом от меня требуют проявить сочувствие к своему несостоявшемуся убийце… Вы серьезно? – приподнявшись, я оперся руками о стол, подался вперед, вглядываясь в лицо патрульного. – Нет, правда? Серьезно? Я должен ее слезно пожалеть?

– К-хм…

– Да уж… – тихо произнесла сидящая на лавке у стены женщина, баюкая в руках почти остывшую кружку. – Трудно сострадать тому, кто пытался убить тебя… Мы все видели, и вины Амоса в случившемся нет. Она действительно хотела убить его… и не упади он ей под ноги… Холисурв… как вспомню, так снова в дрожь бросает…

– Произошел грустный инцидент, – чуть придя в себя и явно что-то осознав, старший патрульный чуть подправил свой курс и мирно улыбнулся мне. – Я тебя ни в чем не обвиняю, сурвер. Свидетелей много, и они видели все с самого начала и до мрачного финала. Тебе не вменяют ничего – даже превышение самозащиты. Ты ведь и пальцем ее не тронул…

– Я не касался ее даже пальцем, – подтвердил я, а парой часов ранее записал эти слова в своей объяснительной.

– Никакого суда не предвидится, все очевидно. Досадный инцидент.

Все грустно покивали. Я же, поднявшись, обошел стол, сгреб контейнер с печеньем и банку с мармеладом. Принюхавшись, уловил запах мандаринов. Опять этот мармелад… Может, у нас особый урожай цитрусовых, раз их так щедро пускают на варенья, которые следом столь же щедро раздаются Внутренней Охране? Нам вот, говночистам, ничего не дают…

– Инцидент? – я с таким удивлением глянул на задолбавшегося со мной патрульного, что он невольно стиснул зубы от досады. – Какой такой досадный инцидент?

– Пойми, сурвер…

– Не-не-не, – я замотал головой, даже не пытаясь убрать с лица такой непривычной и странной для меня издевательской улыбки. – Какой еще досадный инцидент? Насколько я понимаю, не забыв описать это в моей объяснительной, на меня было совершено организованное нападение нескольких лиц с четкой целью лишить меня драгоценной сурверской жизни.

– Послушай… не стоит раздувать и…