Запиханка из всего

– План “Перекуп”. Чесать все торговые точки на предмет лицензий и вообще. Кто тут сидит, что примеряет или жрет. Заплатил по чеку, или нет, и не занижен ли чек. Никакой политики, чисто налоговый момент, вы же цивилизованные люди, разве нужно разъяснять, откуда в бюджете средства? Тупо проверка документов: вон там в окне бабка позвонила, что планируется правонарушение или вообще теракт. Мы, конечно, не препятствуем демократическому волеизъявлению свободных людей, но документики покажите… Нету? А вдруг вы проплаченный хохломоскальский шпион? Папра-а-шу до выяснения, на законные трое суток… Ладно, с центром понятно. Что с окраинами?

– По-хорошему, туда бы как раз ОМОН…

– Вот именно, товарищ военком. По-хорошему. Но в том и дело, что мы не знаем, чей сегодня ОМОН.

Безопасник прищурился, подумал и решительно подтащил смартфон:

– Социальный состав нарушителей общественного порядка?

Милиционер пожал плечами:

– Попавшие под указ о тунеядцах, о предпенсионном. Возраст около пятидесяти, “раней судзимыя, нидзе не працуючыя”.

– Значит, ОМОН пусть отрежет мосты, путепроводы и центральные улицы. Блок-посты выставит, и никого без бумаги никуда не пускает. И все, никаких шевелений, никакой самодеятельности. Предупреди особо, что расследоваться будет каждый избитый. Не как обычно, а каждый поименно. А у меня есть резерв, человек десять-пятнадцать, охранники объектов спецсвязи. Поставим их по двое-трое в четыре отряда ОМОНа, рота на район. С дронов установим, где сейчас толпа, туда и роту. А забунтуют – мои, по крайней мере, не позволят им присоединиться к погрому.

Майор МВД вытаращился на безопасника, и теперь уже тот пожал плечами:

– А чего вы ждали, про*бав такое дерьмо во втором по величине городе страны? Что вам, б*дь, стакан поднесут? Не сомневайтесь, я прикажу перестрелять ваш ОМОН, как бешеных собак. Если мы сами до вечера все не разрулим, завтра войска введет уже столичный округ. А те введут не радикулитных слесарей с базы хранения, не лоснящихся прапоров зябровского БАО. Введут сразу десантуру из Марьиной Горки. Но нам после такого разве что застрелиться, тут уже видеоряд пойдет – Бен-Ладен позавидует.

– А это, господа-товарищи полковники, потому, что понабрали верных, а требуете, как с умных.

Поморщившись, майор вышел распоряжаться.

Петр Васильевич тоже двинулся к выходу, но военком остановил его:

– Полковник?

– Полковник? – безопасник развернулся.

– Ваши люди – хорошо. Но надо бы еще человек десять… Хотя бы пять… Проверить, передать сообщение, узнать, где что на самом деле, и кто из докладчиков нам врет. Но чтобы с гарантией нейтральных. Не из моих, не из ваших, не из милиции. Я вот подумал. При вас же ошивается этот… Непьющий молодой человек. С длинной такой фамилией… Крашенинников Сергей.

Петр Васильевич, уважительно кивнув, без лишних слов достал смартфон и набрал знакомый номер:

– Алло… Легат?

* * *

Легат стряхнул пепел в консервную банку изящным движением – словно не в потной раздевалке стройтреста сидел, а за торжественным столом.

– Возможно, придется кое-кому вломить. Но вы-то не сопляки, справитесь.

– Кому вломить? – сейчас вожак байкеров ничем не напоминал грозу ночных дорог. Утром он приходил в монтажное управление, надевал комбинезон, брал каску, пристегивал страховку, и лез на крышу: прокатывать фальцы, выколачивать плотно, до прилегания, сложные сливы, ендовы и свесы. Вечером, сдав инструмент и спецодежду, пил пиво, дожидаясь относительно свободного троллейбуса, не забитого наглухо второй сменой с химзавода.

Зато ночью… Руки на газ – и вперед, и ничего нет, кроме дороги!

А главное, в чем Черный не признавался никому – и не надо ничего, кроме дороги. Даже бабы не надо!

Хотя подружек вокруг Черного вилось целых три. Все-таки вождь немаленькой стаи, авторитетный чел на дороге. Как-то само собой получилось. Но дорога вышибала из него слезу, а ни одна из подружек еще ни разу.

Хорошие отношения с Легатом означали – дорога! Поддержка, мелкие просьбы к ГАИ, хороший пиар, нормальное расследование аварий, а не просто – “хруст виновен, гнал под стописят!”

Так что Черный слушал молодого чиновника внимательно и переспросил чисто для солидности.

– Пидорам вломить, – спокойно пояснил куратор “Черной чаши”. – Укуркам и шнуркам-наркососам. Сами понимаете, спустим на них ОМОН – покажут мясо в телевизоре, и всему исполкому абзац. Права-свободы, инвестиционный индекс, все дела… Через три дня миссия Международного Банка Развития, исландско-магаласийский кредит. Под них вся истерика и нарисована. Меня, как молодежника, первым в мясорубку пустят. А так – неформалы против неформалов, естественная политическая жизнь молодого поколения.

Легат потянулся:

– Видите, я вас не обманываю. Моя карьера на волоске. Вы-то можете и нахер меня послать. Вдруг новый молодежник на моем посту к вам лучше будет относиться?

Черный деликатно посмеялся: дескать, оценил шутку.

– Вашего директора я беру на себя, – Легат поднялся. – Звоните своим.

Черный – он и по паспорту писался Черный Михаил Александрович – сказал: