Запиханка из всего

– Конкурс двести сорок три человека на место, – инструктор улыбнулся. – Мы не потеряем ничего, вы не потеряете ничего. А вот если вас отчислят на середине обучения, поломаются все ваши планы на жизнь. К тому же, на отчисленных коршунами накинутся банки: ведь кредиты за полгода-год обучения вам все равно придется возвращать!

Лицо инструктора правильное, твердое, чуть вытянутое. Волосы короткие, светлые… Почему он кажется Змею немцем – и почему это кажется ему важным?

– Итак, дамы и господа, прошу. Номер первый – Си Тай Лунь. Желаете отказаться?

– Нет.

– К проходу налево, под светофор, ожидайте. Номер второй – Хадсон. Желаете отказаться?

– Да.

– К проходу направо, под желтый маячок. Ожидайте. Номер три…

Змей оказался двенадцатым; увидев, что кандидат уже вовсю строит варианты траекторий в наручном планшете, инструктор сказал с неприятной ухмылкой:

– Дамы и господа кандидаты, обратите внимание. Ваш спутник расходует время с толком, пользуясь тем, что это не запрещено. И он вполне грамотно не стал задавать лишних вопросов, чтобы не навести на умную мысль конкурентов. Браво! Но… Космос жесток!

Инструктор развел руки:

– В космосе много-много заряженных частиц, двести семьдесят четыре тысячи триста сорок семь рукотворных объектов, бездна пространства, миллиарды тонн ресурсов, будущее человечества, о! Но, юноша! Там совсем-совсем нет справедливости. Ни грамма. Да!

Точно немец, понял Змей. Губы инструктора почти сложились в “ja”, как у Сэнмурва, когда он говорил по-немецки.

– …Справедливость в космосе – только та, что создают люди. Я создам чуть-чуть справделивости и выпущу вас последним. У вас меньше всех времени на маневры… Хотите отказаться?

Змей улыбнулся, сколько мог, безмятежно:

– Нет.

Инструктор кивнул:

– Номер двадцать шесть, к проходу налево, под светофор, ожидайте.

Группа словно бы очнулась – все включили нарукавники, все скачали карты посадочного района – но уже довольно скоро загорелся зеленый светофор, и кандидатов перевели в роскошный интерьер обзорной палубы.

По меркам Земли, зал провинциального аэропорта. По меркам Орбиты, зал на триста человек – очень много. На галереях туристы. Конечно, и родственники кандидатов, и болельщики, и вон мелькают съемочные дроны… Огромный экран под потолком зала, в некольких местах гиды показывают и поясняют на больших голографических моделях…

Инструктор выстроил очередь по номерам: кроме Хадсона, пока не отказался никто. Прибавилось два инструктора – помогать с посадкой, тоже в синих скафандрах с золотыми лапками “тре крунур”. На старт одного человека минуты две, капсулы конвейером, как в романе Хайнлайна. Для построения траекторий у Змея почти час – а сколько секунд останется реализовать расчет?

Ну точно: первый пошел с небольшой круткой. Экран показал пышный хвост из двигателя ориентации – кандидат перестарался, и капсула закувыркалась уже всерьез, только в обратную сторону.

Змей не досматривал, чем закончится. Шоу, конечно, должно выглядеть острым, ибо вот эти самые туристы на галерее уже немало заплатили за зрелище, а завтра еще и распишут на блогах героизм кандидатов, привлекая к тяжелой пилотской работе очередные сотни роматников. Ради этого училище и старается. Прошлогодний экзамен требовал в одном пустотном скафандре пролететь пять километров, пристыковаться к мертвому модулю и запустить его жизнеобеспечение – но управиться быстро, потому что последних трех не принимали. Позапрошлогодний экзамен – пожар в челноке с группой. Разобраться, погасить огонь, исправить по возможности поломки, двигатели запустить, восстановить ориентацию и вернуться на заданную траекторию. И это еще только училище! Академии – Байконур и Канаверал – устраивали целые испытательные недели, по итогам которых кандидатов просвечивали не хуже рентгена. Змей туда документы не посылал: семьсот человек на место, чистая рулетка, в прибыли останется лишь казино.

Металл обзорной палубы выглядел уже не давяще-холодным – скорее, остро-пронзительным. Фермы титановые, облицовка иридиевая, фигурные детали платиновые, золотые – весь металл добыт из астероидов. Стекла – монокристаллы сапфира, выращенные в невесомости. Мягкие подушки сидений – “гибкая сталь”, мета-материал, сконструированный и собранный нанороботами поштучно из атомов серебра и железа, тоже вне действия земной гравитации.

Тут все вне действия земной гравитации, чужое насквозь, до корней зубов. Змей неожиданно понял: отказники выходят из очереди вбок не потому, что так уж испугались трудностей. Они выбирают остаться все-таки человеком Планеты, не Орбиты.