Записи на таблицах

— После трапезы, когда животы приятно наполнились, а возмущение наше несколько улеглось, Царь царей продолжил прерванное собрание, объявив, что он желает заслушать придворного летописца. Надо сказать, что мы — ассирийцы — любим историю народа нашего и при каждом царе поощряли ведение летописей, описывающих героические деяния наших царей и героев. Некоторые из них я успел прочесть, благо архивы храмов и дворцов открыты человеку моего ранга, а отец мой не жалел серебра для моего обучения чтению и письму. Натурально, что зачастую летописцы угождают царям, но, в целом, излагают интересно и содержательно. Итак, царский летописец Пузур-Суэн был вызван в собрание для рассказа о народе яхуд. Вот что я понял из его изложения. Яхуд появились неожиданно из степей и перекочевали в земли, где ныне живут. Они управлялись вождями, под руководством которых проводили мудрую политику истребления жителей покоренных областей (мы, сыны Ашшура, делаем то же, чем достигается спокойствие и процветание ашшурских колонистов в чертогах Великой Империи). Однако, как сообщил наш летописец, слабость Яхуд в их вере — они верят в некое божество, совершенно отличное от наших Аннунаков (собирательное название богов аккадского пантеона — прим. Редактора), причем их жрецы совершенно не допускают существования других богов, считая это грехом. Такая однобокость и примитивизм веры яхуд свидетельствует, по словам Пузур-Суэна, о слишком простом нравственном устройстве народа, как видно, недалеко продвинувшегося в своем развитии по сравнению с могучей цивилизацией Ашшура. Мне совсем непонятно, как можно не видеть логики и гармонии в существовании многих богов, олицетворяющих собою все природные силы и явления, которые иногда щедры к нам, а иногда насылают всяческие беды, которые дружат и ссорятся меж собою, являя этим пример общества, мало отличного от нашего и поэтому столь близкого нам. Смешно представить, скажем, что столь разные светила как Шамаш (Солнце — прим. Редактора) и Суэн (Луна — прим. Редактора) могут управляться одним только богом. Натурально, Шамаш есть царь богов, так же, как есть Царь у народа ашшурского, но как может быть царь без подданных? Впрочем, хотя меня можно назвать человеком образованным, болтовня и пустословие — не моя стихия, а суеверия я представляю старым ведьмам, собирающим милостыню у храмов, и иеродулам (жрица, занимающаяся при храме «священной» проституцией — прим. редактора). Я- воин, устроен я просто, и мне приятнее обсудить диспозицию войск, нежели спорить, кто из богов более мудр. В этом я весьма похож на нашего Царя, прагматика и реалиста, который ведет ожесточенные споры с жреческой верхушкой, выпестованной его отцом Шаррумкеном. Син-ахер-риб (да славится имя его!) мудро доверил армии главные посты в государстве, прекрасно понимая нашу роль в строительстве могучего государственного организма. Для владения империей недостаточно молитв и жертв — потребны многочисленные войны, для устрашения врагов и попрания пятой Ашшура всех земель от Верхнего до Нижнего моря. Впрочем, поток военной добычи, из которого лишь малый ручеек вливается в храмовые хранилища — вот основная причина жалоб наших жрецов.

— Итак, яхуд владели ранее частью Арама, Финикией, землями вокруг соленого озера, и малой частью южной пустыни, гранича с Мицраимом с одной стороны и со страною Хатти — с другой. Одно время ими правили вожди, потом народ избрал себе царя, при котором яхуд начали экспансию в пределах своей смехотворно — малой территории и захватили Арам, Моав, Амон и другие сопредельные государства (если можно назвать государством городишко с куском земли вокруг; впрочем, и Ур, и Бавэль были когда-то такими «Государствами»). Однако, царство их быстро ослабло и развалилось на две провинции. Северная — Бит-Омри — нанесла нам немало бед в битве при Каркуре, где мы впервые столкнулись с тяжелыми колесницами и великолепно обученной конницей яхуд, нанесшей нам огромные потери. Впрочем, слава Нинурты не дала врагу победить нас, хотя с ним плечом к плечу стояло мощное войско Арама46. Совсем недавно, после трехлетней осады нам удалось взять столицу Бейт-Омри, которую яхуд называли Шомрон (тут по лицу Царя царей пробежала тень, он знал, каких потерь стоила эта осада, и сколько войска и стенобитных машин нам пришлось переправить для взятия города).