Записка Господу Богу

Висит деревня на холме,
Как тонкая гравюра,
И кисть напоминает мне
Упрямый жезл каюра.

Лапландия, Лапландия!

Лишь небеса одни
Да редкими лампадами
Далекие огни.

Скользя на тоненьких ногах

По ягельному склону,
Олень несет свои рога,
Мохнатую корону.

Лечу я по Лапландии,

Меня качают сани,
И горд упряжкой ладною
Оленевод-саами.

Сказал редактор: «Дай статью

О пуске шкур налево»…
Не взять ли лучше интервью
У Снежной королевы?

Олени по Лапландии

Скользят неслышной тенью.
Лапландия, Лапландия,
Республика оленья!

Ленинград, 1975

Положение

Вижу, вижу напротив заката
Выплывают две лодочки утлых,
Проплывают мимо, как будто
За собою зовут куда-то.

Изукрашены обе богато,

До кормы цветами обвиты,
И золоченым багетом
Лодок борта обиты.
В одной увидала брата,
В другой угадала брата —
Братьев моих убитых.

Друг за другом плывут на запад;

Видно, брат догоняет брата.
А река черна и поката,
А над ней сладковатый запах.

А над ними поют гитары.

Боже мой! Как поют гитары!
Все о счастье поют и стонут,
И плывут лепестки, не тонут.

Сентябрь 1975

Гроза

В глухой сосредоточенности ночи
Грозы угроза, ожиданье взрыва.
Гроза все ближе, тишина короче,
И замер сад в предчувствии порыва.

Но от вершины яблони высокой

И до корней приземистых смородин
Он собирает силы тайных соков,
Уже отпор готовя непогоде.

И вдруг, еще до грома и до ветра,

Прекрасная, как драгоценный камень,
В саду упала маленькая ветка
С двумя молочно-белыми цветами.

И сад взревел. Косматый, исступленный,

Качнулся сотрясением могучим
И выпрямился пламенем зеленым,
Вершиной перечеркивая тучи.

Он рвал о сучья дождевую сетку,

Он бурю по лицу хлестал ветвями —
За хрупкую сломившуюся ветку
С двумя молочно-белыми цветами.

На даче

На даче с голубой уборной
С рассвета голос топора
Твердит нахально и упорно,
Что лето кончилось. Пора.

Пора и в город. Знаю, милый,

Что нас сегодня разлучат.
И этот стук… Так над могилой
Стучат, в последний раз стучат.

Какое злое воскресенье!

Под этот постук гробовой
Под дождиком, уже осенним,
Мы распрощаемся с тобой.

Среди деревьев и построек,

Где листья в воздухе висят,
Стоишь ты, одноног и стоек,
И одинок на целый сад.

По запрокинутому лику

Вода стекает между глаз:
Они уже разновелики,
Один уже почти погас.

И плащик мой, когда-то модный,

И пестрый шарф, давно ничей,
Свисают чересчур свободно
С твоих заломленных плечей.

Прощай, мой друг, набитый сеном,

Прими прощальные слова:
Да будет вечно вознесена
Твоя сенная голова!

Ты слышишь, милый, стук топорный

Напоминает вновь и вновь:
На даче с голубой уборной
Хороним летнюю любовь!

1975

Не по плечу крыло