Записки арестанта

Каждый погожий день выходил в лес на снегоступах. Себя Артем уверял, что на охоту, но порой даже лук забывал. Снежная красавица не выходила у него из головы. Долгие два месяца маялся арестант, пока февральская вьюга не принесла весть. В окно метнуло снегом, а калитка заскрипела. Накинув на плечи шкуру, Лихолетов поспешно вышел в кромешную тьму из снежинок. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно, но он знал, что она прячется в десяти шагах за бураном. В груди приятно заныло, а в горле стоял ком переживаний от нежданном визите.

– Я искал тебя в лесу. Ждал встречи, особо не надеясь на твое благодушие. Ты прекрасна. – в ответ услышал лишь легкий смешок.

– Не ищи меня смертный, Я сама приду, когда посчитаю нужным. Дедушка зол за твои проделки и дерзость. А за подарки благодарю. Новый люд редко мне делает подношение. Но ты другой, из старых… -тьма расступилась, чтобы пропустить вперед Полуночницу. Её наряд приобрел серые-белые полосы, как ярморочный столб для катания ребятни, корона уступила место маленькой диадеме, а на груди красными капельками блестели бусы из рябины. -. Увижу, как снежную бабу лепят, рассержусь. Пришла сказать, что меня смутил твой взгляд в ночь суда, ты смотрел без страха и упрека. Я видела лишь восторг. А теперь прощай.

Ветер метнул в лицо пригоршню снега и мелодичный смех ледяной княжны. Артем разлепил глаза и улыбнулся. Позже махнув рукой, вернулся домой.

На смену сеченским (февраль пр. авт.) метелям пришла капель и первая зелень, пока не время березня, потому можно напиться сладковатого сока полосатой красавицы. Солнце слепило глаза, холод пробирал до ниток, но Мать-земля задышала, после долгого сна, а местами из-под сугробов появились проталины. Лес наполнялся звуками пробуждения и журчания ручьев. Седмица всего прошла, а все изменилось до неузнаваемости. Даже вечнозеленые елки будто налились внутренним светом, готовясь дать новую жизнь.

Сорвав первые почки с березы, Артем ушел в чащу леса для подношения весне. Найдя уютную полянку вдали от звериных троп, раскопал руками сугроб до земли. На мерзлой земле вырезал знак Лели и украсил его сорванными почками, радуясь уверенному журчанию ручьев под зимними одеждами. Привычно вскрыв ладонь, обвел каплями вырытую яму.

Почти детский звонкий голос остановил мужа.

– Так вот кто мою сестрицу покоя лишил? – резко обернувшись, арестант не увидел никого, но поклонившись на три стороны, пошел дальше к дому.

Только человека дух простыл, как на поляне стало нестерпимо ярко. Босые следы пришли на место подклада, приняли сережки и, смеясь, побежали дальше играть с Полуночницей в прятки.

– Лель, подружка Полуночницы. Символ её есть бегущий ручей, она наш оберёг, как и тотем наш её верные лоси. Даже когда пишешь её руну, должен тянуть руку легко и весело. Голос её звенит, как колокольчики, а смех слышно издалека – шептал про себя слова старой беззубой бабки, что поучала и вбивала науку. Где добрым словом, а порой тяжёлой клюкой по дурной голове. Все, что Артём помнил, врезалась в память именно после удара. Лихолетов резко остановился, не узнавая леса.

– Ничего не понимаю, леший, опять твои проделки? – Ответом был недоуменный крик филина. Деревья сильно изменились, а только проклюнувшиеся почки невероятным способом распустились. – Это как это, чтобы в березень осина пушком обросла?

Совсем рядом зажурчал девичий смех.

– Мне подарок, тебе подарок. – в этот раз девушка не пряталась от мужчины, но и находиться на одном месте не могла, то мерно шла, а затем закружилась босыми ногами на снегу, совсем не проваливаясь.

– Ты прекрасна, Лель. – только и смог произнести Артём, разглядывая дочь Лады, юную весну. Невысокого роста русая дева с яркой улыбкой и шальными глазами. Простой широкий сарафан с зеленой строчкой по юбке и рукавам, простоволосая с маленьким туеском в руке.

– Иди уже, ишь ты, глазеет! Сейчас крикну брата, вот он тебя поколотит за дерзость. И не забудь, первый блин мне оставить! – громко и нараспев произнесла дева и умчалась в чащу зеленеющего леса.

Осужденный с глупой и счастливой улыбкой брел домой. Увидеть двух берегинь за короткую жизнь многое для него значило. Тут его озарило, что скоро пройдет новый корабль, а он сам может расплатиться сердцем за освобождение. Окрыленный новостями, он заскочил в дом. Схватив первую попавшуюся ветошь, рванул на пристань. В спину ему раздался голос.

– Ноги хоть бы отбил, а ещё хозяин.

Лишь через сотню шагов до него дошёл смысл слов. Он оглянулся на дом и его сердце защемило. Разозлившись на свою неуверенность зашагал вперед. Через две версты показался причал и холодное чёрное море. Примотав тряпку к флагштоку, сноровисто затянул бечевкой его на самый верх.

– Будем посмотреть. Ещё не все решено. Корабль мог уже пройти без новых каторжан или попасть в шторм. – бубнил себе под нос Артём.

Филин ухнул над головой, отрывая арестанта от печальных мыслей