Записки арестанта

– Чего тебе, леший? – отозвался арестант, в скинув голову вверх. Вернул потерянный взгляд под ноги, дабы не наступить в проталину. А увидел на дороге кучу луж, в одной из них сидел рыжий мужик средних лет, вытряхивая из дырявого сапога талую воду и куски мокрого снега.

– Э-ка, братец ты обувку не по погоде выбрал. Пойдём-ка в посёлок, справим тебе новую обувку. – предложил здоровяк.

– Зачем мне обувь новая? Я и этой хорошо черпаю. В одном сапоге полная мера, считать легко, да и дырявый он настолько, насколько должен быть. – огорошил ответом рыжий.

– Ну-ну. Передумаешь если, в двух верстах дальше по дороге есть поселение. Там меня и найдёшь. – предложил было Артём, а после махнул рукой и пошёл восвояси. Внезапная мысль пришла ему голову и, обернувшись, спросил. – А зачем ты воду считаешь?

Но на том месте, где сидел муж, лишь пузырилась мутная лужа. Лихолетов хлопнул себя по лбу пятерней и поспешил в дом.

– Муж, что сапогом воду меряет да в луже сидит. Вот тебе и присказки от беззубой Маланьи. Время Я теряю за праздностью и ленью, вот мне и ниспослано видение. А делов не переделано сколько? Плетень кривой, дверь к сарайке ладить нужно, снега раскидать, течь на крыше. – укорял себя здоровяк, прибавляя шаг. – Под грядки место чистить да зерно перебрать. А я, дурень, тряпки вместо флага вешаю. Написано на Роду Правило, собрался умереть в обед, приготовь ужин. Корабль он ждет, собрался уезжать. Кузьма Прокопьевич Сизов, низкий поклон тебе за припасы и дом добрый, а я что оставлю следующим поселенцам? Дерьмо Федьки у сарая и три кривых фигурки на печи? Добро мало получить, приумножить необходимо. Ежели потратил, считай потерял.

Ещё месяц пролетел в делах и заботах. Крыша обзавелась новой дранкой и подшита строганными досками. Плетень уже не пугал своими дырами, а мог остановить небольшого кабана. Воротина на сарай и разбитый огород. Артём не ленился, старался успеть больше за отведенный срок. Лель ещё дважды явила себя каторжанину, принимая новые подношение и смущая сердце здоровяка. Всё изменилось в одночасье, когда над островом пробил набатом корабельный колокол.

Схватив сердце Сцепьня, Лихолетов помчался к морю. Ещё издалека он увидел пришвартованное судно с Старпом ом на носу.

– Жив, чертяка. – крикнул радостно Роберт. – Палыч, глянь. Артёмка выжил!

– Вижу, не слепой. Чего у него в руках, неужто сердце? – всматривался выцветшими глазами мореман. По бортам стояли моряки с копьями наперерез.

– Будьте здравы, мокроходы! – крикнув запыхавшийся арестант.

– Лестницу на борт, смотреть в оба. – раздались команда старшего матроса.

Поднявшись на палубу, Артём протянул сердце старому, внимательно оглядываясь на людей.

– Ты купил свою свободу, каторжанин. Ещё и с прибытком в сотни монет. Теперь заживешь на большой Земле! Лето встретишь уже в изобилии, а зимой и паче в собственном доме. – разглядывая камень, сулил старый мореход. У Лихолетова с каждым его словом опускались руки. – А тебе смена прибыла, трое молодых да дерзких.

– Ты это, Палыч. – смущённо произнёс осуждённый. – Дело есть. Нужно пару семей перевезти на остров, инструмент хороший и снасти. До осени рейс сделай, в уплату забери камушек.

– А ты? – изумился Роберт. – Ведь это твоя свобода!

– А Я остаюсь. Я тут свободен, как никогда раньше. Живой и вольный! – широко расправив плечи, громко и гордо произнёс Артём.

После всех переговоров и составления списка, корабль отчалил, а на берегу стояли четверо крепких ребят.

– Я, Мирон Многолетов, будем знакомы.

– Слава Перелетов. – протянул руку второй.

– Пётр Сухолетов. – представился третий.

– Артём Лихолетов. – довольно крякнул здоровяк. – Родичи значит. Пойдём в поселение, расскажу, что тут и как тут. Нужно ещё наведаться в гости к Деду. Думаю, на те сердца, что мы у него найдём, можно будет свой род основать.

Сентябрь 2022.