Записки археографа

По нашему мнению, к этой, достаточно противоречивой по своему социальному составу, группе можно отнести и новгородского епископа. Неслучайно поэтому великий князь Всеволод Ольгович арестовал в 1139 г. посольство во главе с Нифонтом, узнав, что из Новгорода вновь был выгнан его брат Святослав Ольгович, а переговоры о приглашении на новгородский престол другого представителя князей Ольговичей завершились отказом новгородцев: «Не хощем сына твоего княжити у нас с Новогороде, ни брата твоего, ни племяни твоего, ни хощем племяни Владимира Мономаха князити у нас»[223]. В Новгород был приглашён сын Юрия Долгорукого – Ростислав. Никоновская летопись связывает приглашение Ростислава с Нифонтом. Новгородцы – сторонники приглашения сына суздальского князя – «совещашася с епископом их Нифонтом, и укрепиша князя Ростислава Юрьевича крестным целованием на их воли»[224].

Проюрьевская политика епископа ярко проявилась во время бурного княжения Изяслава Мстиславича. Любопытно отметить, что она часто расходилась с тем направлением политики, которую проводили новгородские князья Мстиславичи. В 1148 г. Нифонт был послан в Суздаль для заключения мира между Новгородом и Суздалем. Новгородская летопись подчёркивает два уровня взаимоотношений между Юрием Долгоруким и Нифонтом, проявившихся при этой встрече, – личный и официальный. Нифонт был принят Юрием «с любовью», новгородский епископ служил в главном соборе Суздаля, он договорился о возвращении в Новгород арестованных Юрием купцов и новоторжцев, вернулся в Новгород «с цьстию», но мир между Новгородом и Суздалем подписан не был[225]. Решительное осуждение Нифонтом «самопоставленного митрополита» Климента Смолятича и его покровителя – Изяслава Мстиславича – не представляется нам случайным явлением, лежащим в сфере рассуждений о самостоятельности или зависимости русской церкви, а объясняется всей политикой новгородского владыки. Этот конфликт подготовился уже насильственной отставкой митрополита Михаила и наиболее острую форму приобрёл в период военных действий между Юрием Долгоруким и Изяславом Мстиславичем и его союзниками в 1149 г. Нифонт был вызван в Киев, где вновь подтвердил своё несогласие с назначением Климента: «не достоине есть стал, оже не благословен есть от великаго сбора, ни ставлен»[226]. Эта критика деятельности великого князя, замаскированная под догматы канонического права, закончилась новым заточением Нифонта, на этот раз – в Печерском монастыре. Освобождение к Нифонту пришло лишь с войсками Юрия Долгорукого, захватившего Киев. Именно Нифонт был послан к Юрию в 1154 г. с приглашением княжить в Новгороде его сыну – Мстиславу Юрьевичу[227].

Как показывают приведённые факты, новгородский епископ сохранял последовательность политических симпатий в очень быстро менявшейся ситуации в Новгороде. Ориентация на суздальского князя отвечала интересам части новгородского боярства, купечества, связанного торговлей с Суздалем, известной части городского населения, жизненный уровень которого зависел от поставок в Новгород суздальского хлеба. К этой группировке относился епископ Нифонт. Его симпатии нашли своё отражение и в Канонических ответах, как мы рассмотрим ниже.

В создании Канонических ответов принимали участие наряду с епископом его сотрудники, сыгравшие в дальнейшем важную роль в истории новгородской церкви. К епископу за разъяснениями различных спорных вопросов обращался иеродьякон и доместик новгородского Антониева монастыря Кирик. Это автор древнейшего русского сочинения по хронологии, продолжатель летописца патриарха Никифора, один из авторов НПЛ[228]. Среди участников работы над Вопрошанием мы находим нескольких будущих епископов Новгорода: в 45-й статье упоминается игумен Аркадий (Оркадий) из Успенского монастыря[229], первый выборный епископ Новгорода, занявший кафедру после смерти Нифонта. После смерти Аркадия новгородским епископом был выбран другой сотрудник Нифонта в работе над Вопрошанием – священник церкви Св. Власия на Волосовой улице Илья (Иоанн) (1165-1186)[230]. Илья – автор 28 вопросов, заданных Нифонту, а также самостоятельного канонического сочинения, написанного им, уже будучи новгородским архиепископом.