Записки Черного охотника

Ну, златоуст… А прикидывался, что пяти слов связать не может.

— Я просто-напросто отправлю его на лесосеку, — продолжил Скрудж. — Снова нормировщиком. Нет, помощником нормировщика.

— Не поедет, — хором заявили мы с Кеннеди.

— Поедет как миленький. Или вернется досиживать в Прейтаун, откуда я вытащил его на поруки. Вернуть в камеру условно освобожденного — пара пустяков. Пусть сидит и ждет, когда найдется дурак, готовый выкупить у него никому не нужные участки леса, к которым не подъедешь на машине, и даже вертолету сесть некуда…

— Я не понял одного, — сказал Кеннеди. — Вы собираетесь и дальше тянуть просеку?

И тут Скрудж доказал, что проделал путь от простого лесоруба до президента компании не единственно благодаря счастливому стечению обстоятельств.

— В эту просеку слишком много вложено, — кивнул головой он. — А раз теперь нет смысла бороться против движения в защиту бигфута — стоит встать во главе его. Протолкнуть через Конгресс штата — а то и на федеральном уровне — законопроект о национальном парке Чиллатога, с моими связями это получится куда быстрее, чем у экологов-недоучек. И взять подряд на создание туристской инфраструктуры Чиллатоги — не затрагивающей, естественно, девственную центральную часть леса. Ну а если приезжающие туристы не увидят бигфута… не беда, и другого зверья хватает, свежий воздух и шикарные ландшафты обеспечены… В общем, пригодится и та просека, что есть, и потребуются новые. Ребята без работы не останутся. И мистер Эбрахам Фрумкин… — Он улыбнулся, как кот, держащий в лапах жирную и вкусную мышь. — Кстати, у меня есть на примете и подходящий директор национального парка. Хватит ему сиднем сидеть в лесу…

— Фарли Оруэлл? — догадались мы с Кеннеди.

— Он самый. С его энергией и связями среди «зеленых» вполне можно будет добиться пары грантов для «СЗДК» — в качестве компенсации за добровольное — лишь бы не потревожить дорогих бигфутов — удлинение трассы.

У меня не было слов. Когда мы с Кеннеди готовились к этому разговору, думали, что долго придется убеждать Скруджа примириться с неизбежными убытками. А он вот как все повернул…

— Если хотите, я могу поговорить об этом назначении с Фарли, — сказала я.

Они посмотрели на меня с немым вопросом.

— Хочу съездить в «Улыбку Моники», забыла там свой диктофон с записью воплей «бигфута», — слукавила я. — Я понимаю, мистер Скруджерс, вам с точки зрения бизнеса раньше было все равно, существует ли бигфут на самом деле, — и сейчас все равно. Но мне хочется разобраться, с чем мы столкнулись той ночью. Профессиональная гордость, знаете ли. Заодно поговорю с Оруэллом. Порадую его, что битва за Чиллатогу закончена.

* * *

В «Улыбку Моники» я выбралась только на следующий день, ближе к вечеру. Выбралась одна — у Кеннеди разболелась поврежденная нога, и его увезли вертолетом в Бьюлит — сделать рентген и наложить гипс.

Ночью вновь выпал снег, покрыв землю слоем не менее семи дюймов. И таять не собирался — зима вступала в свои права. Я поехала на снегоходе — ощущение бесподобное: двигатель ревет, тугой ветер бьет в лицо, снег сверкает под солнцем… Никакого сравнения с машиной.

Лесорубы опять не работали. Не «бузили» — просто новый фронт работ был пока не определен. Я поискала в лагере Глэдстона — и не нашла. Куда он отправился, выяснить мне не удалось — судя по жестам рабочих, куда-то в лес. Зато в конторе я обнаружила сидевшего за столом мистера Фрумкина с забинтованной головой. Рядом сидел Панасенко и улыбался блаженно-блаженно — словно Братец Лис, получивший из мешка Санта-Клауса вожделенный рождественский подарок: связанного по передним и задним лапкам Братца Кролика…

Пришлось мне самой отнести заказанные Глэдстоном видеодиски в клуб — он же служил и кинозалом. Снести и положить в шкафчик вдобавок к уже лежавшим там ранее. До этого пополнения выбор фильмов с русским переводом был действительно не велик. Я взяла верхний диск из имевшихся ранее. «Парк Юрского периода». И тут у меня мелькнула интересная мысль…

…К хижине Фарли Оруэлла я пошла пешком — последний раз прогуляться по Чиллатогскому лесу. Снег скрипел под ногами, легкий морозец пощипывал за щеки… А над головой, в разрывах деревьев, вновь висели яркие-яркие звезды. И я тихонько затянула старую шотландскую колыбельную, что когда-то пела мне мать — на мотив русской песни.

В окнах журналиста-эколога горел свет. Я поднялась на крыльцо, осторожно потянула за ручку двери, надеясь, что запираться тут не от кого. Так оно и оказалось. Я скользнула внутрь, стараясь, чтобы пол не скрипнул под ногой. Из-за внутренней двери звучали голоса. Я распахнула ее, шагнула через порог.

— Рада вас видеть, господа! Никак я угодила на ежегодную встречу выпускников Ванкуверского университета? Позвольте присоединиться, господа бакалавры? Или можно называть вас проще: реликтовые гоминиды?

* * *

— Что вам тут надо, мисс ищейка? — недружелюбно спросил Глэдстон. От его былой приветливости не осталось и следа. Фарли молчал, насупившись.