Не выдержал и тоже ушел от костра. Что сказал, уходя, не помню точно, что-то в том смысле, что поторопить их идет, сколько ж можно…
Ушел и тоже пропал.
Минут сорок примерно всех троих не было, точное время никто не засек. Затем начали подтягиваться по одному.
Первым Слава пришел. Ничего объяснять-растолковывать не стал, сидел мрачный, на вопросы не отвечал. Лаврик вторым появился. Этот не молчал, сразу на Славу накинулся: куда, мол, вы забились? Все ноги, дескать, истоптал, да так и не отыскал. Тот лишь буркнул в ответ что-то неразборчивое, вроде как «отстань» или «отвянь», и ничего больше разъяснять не стал.
А Вадим Гордеев так и не появился. До самого утра, до начала стрельбы не вернулся к костру. И после ее начала не вернулся — палить, как часто бывает, кое-какие полудурки еще затемно начали.
Ну а потом уж мы и сами все к берегу двинулись… Но никто и тогда, заметьте, не встревожился.
Странно, говоришь? Черствые и равнодушные люди, говоришь, собрались в ту компанию?
Не совсем так… Видно ж было, что люди всерьез поцапались. Причем разлад между ними произошел не в Бежинке, гораздо раньше. Ну да, выяснять отношения пошли с ружьями, но выстрела-то ни единого не бахнуло, пока те двое обратно не явились! Ночью, да в тишине, выстрел даже с самого дальнего конца луговины мы бы услышали…
Ну и что при таких вводных подумать можно?
Да только одно: рассорились вконец в том разговоре, — и ушел Гордеев ночь коротать к другому костру, к чужой компании прибился.
А потом началась стрельба и вообще не до размышлений стало…
Нашли Вадика Гордеева поздним утром, случайно. Действительно, возле чужого бивака, маленького, — судя по тому, как трава была примята, один-два человека там ночь коротали. Встречаются, сами знаете, изредка такие охотники-единоличники: им компании не нужны, им бы в одиночестве посидеть, на звезды полюбоваться, о своем поразмыслить…
Во-о-н там был бивак… Видите, и сейчас костерок небольшой горит? Примерно там Вадима и нашли.
Он на том биваке мертвым лежал. Ружья при нем не было. И половины головы не было, — дробью в упор снесена.
И всё, накрылась та охота.
Люди в форме понаехали, следствие, опросы-допросы… Там крякаши на вечерней заре летят, а ты тут под протоколом карябаешь: «с моих слов записано верно…»
Хуже того — ружья у всех, кто на лугу в ту ночь был, изъяли для экспертизы. Для меня-то, допустим, не смертельно, — у меня пять гладкостволок в сейфе лежат, максимум от разрешенного. А молодым-начинающим, у кого ружьишко единственное? Эксперты с той кучей стволов до зимы возились… И даже если у молодого деньги имелись быстренько новое ружье прикупить — пока в лицензионно-разрешительной все бумаги выправишь, сезон тю-тю…
В общем, убийца в Вадика Гордеева метился и попал, но ненароком еще кучу безвинного народа зацепил…
Долго, коротко, но опросили всех охотников, разъехались они по домам, без оружия, ладно хоть сколько-то крякашей, за утро взятых, с собой увезли…
А двое приятелей убитого не своим ходом уехали: их в райцентр с почетом отвезли, в карете с решетками на окнах… Правда, утром понедельника выпустили обоих, с подпиской о невыезде… Козырь у них все-таки мощный имелся: выстрел никто ночью не слышал, а дробовик не пистолет, глушитель к нему не привинтишь, не придумали таких глушителей.
Вот, собственно, и всё, что здешние охотники об этой истории знали и знают.
А мне побольше узнать довелось… У меня первый зять, Севка, как раз в районной прокуратуре здешней служил, и к делу этому непосредственное касательство имел. Потом-то с ним Маринка разбежалась, но уже сильно позже.
В общем, о дальнейшем расследовании — с его слов.
Обычно у следаков-дознавателей при убийстве из огнестрела проблема обратная случается: надо лишь найти, кто огнестрелом этим владел или кто мог взять и воспользоваться, потом в прошлом и настоящем покопаться, мотивы для выстрела отыскать… И готово, передавай дело в суд.
А тут картинка с точностью до наоборот нарисовалась. Стволов, способных полголовы дробью снести, — больше сотни на экспертизе. А экспертиза дробового выстрела очень сложная, кропотливая… Совсем не та, что с пулей, через нарезки прошедшей, — там-то эксперт-профи сразу всё видит, если ствол для контрольного отстрела есть.
Пришлось копать мотивы… И мотивов у тех двоих, у Славы с Лавриком, оказалось на добрый вагон с тележкой.
Оказалось, они втроем с убитым фирму держали на паях, подставную. Не то чтобы одновневку… Скорее, «трехлетку». По закону в те времена нельзя было первые три года фирмы налоговыми проверками мучить, первичную документацию от них требовать, если явных нарушений нет и хоть какие-то налоги капают. А три года спустя фирму, немало нагрешившую, они переписывали на подставных лиц, которых никто никогда не отыщет. Первичку — в бумагорезку, и новую фирму регистрировали, с похожим названием, чистенькую.
Зачем, говоришь, им такая схема нужна была?