Записки дивеевской послушницы

К Ибрагимовне приехали родственники с юга и привезли охапку сирени.

Она гладила ветки и вспоминала свою молодость, любимую работу, в общем-то удачно сложившуюся жизнь. Она всегда обо всех заботилась и старалась никому не мешать, даже собственным детям не захотела быть обузой, потому сама попросилась сюда. Ее жизненным девизом всегда было — помогать людям. С этими мыслями она родилась, с ними и готовилась к смерти. Только так, будучи полезной и востребованной, она понимала свое счастье и ни на кого не обижалась.

Вдруг, поглаживая чуть влажные ветки, она сделалась серьезной и задумчивой, пошла к отцу Антонию и долго с ним о чем-то говорила. А после обеда ее не стало.

В столовой враз сделалось сиротливо-тихо.

Дети Ибрагимовны сделали роскошные поминки, на могиле посадили сирень.

К следующему четвергу все ушедшие обитатели враз забылись — в хоспис поступили дети. Трое ангелят дошкольного возраста. Мишка-Чеченец завыл, когда их увидел в столовой. А Владимир Ильич, полный тезка Ленина, от неожиданности даже потерял аппетит, хотя на него, надо признать, никогда не жаловался.

— Как тебя зовут? — спросил он нежно мальчика.

— Миша, — ответил карапуз.

В столовой снова сделалось тихо, всем захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы все стало справедливо. Чтобы враз — и болели раком одни негодяи. Металлическая тишина прочно засела здесь.

Миша подошел к своему тезке Мишке-Чеченцу и сказал:

— Дяденька, а вы знали, что умрете?

— Да…

— Тогда почему не сразу, а только ноги? Так же совсем неинтересно. Я вот хочу сразу умереть…

— Твоя правда, может, так и лучше, — согласился собеседник, — а мама у тебя есть?

— Нет, — ответил малыш, — она меня бросила, и папа бросил, еще раньше. Детдомовский я. Тетя Валя сказала, что я — счастливый. Потому что, таких, как я, Боженька сразу усыновляет. Он посмотрит, что у ребенка нет ни мамы, ни папы, и говорит ему: «Будешь моим сыном… Вот тебе большая комната с игрушками лего, вот — велосипед, а там, видишь, речка голубая и вода в ней теплая-теплая. Купайся, сколько хочешь». — Мальчик многозначительно посмотрел на потолок и сказал: — Быстрее бы. А Богородица будет мне мамкой, она будет вкусные булочки печь и сказки на ночь рассказывать, а когда я сброшу с себя одеяло, она подойдет и поправит его, чтобы мне хорошо спалось.

— Правильно сказала твоя тетя Валя, — согласился Мишка-Чеченец. — Знаешь, я вон в той палате живу и у меня есть гитара, хочешь, я научу тебя играть.

— Ага…

Ребенок пухленькими ручками взялся за инвалидную коляску и покатил Чеченца в палату.

По дороге они о чем-то говорили.

А на дворе бушевал май…

Без любви

Всякий раз, когда попадаешь в учреждения, где дети находятся не по своей воле, думаешь: Господи, ну за что они здесь? Почему? Одно дело — дом малютки, населенный отказниками, теми, кого матери с ходу не полюбили, и совсем другое — колония для несовершеннолетних, в которой желторотые юнцы, как правило, получающие от любящих родителей регулярно щедрые передачи, отбывают срок за свои преступления. И снова поселяется чувство, что все это несправедливо. Ну, не должно так быть!

Дети, они должны быть счастливыми обязательно, потому что детство и счастье — это, в общем-то, даже синонимы. Бритоголовые несовершеннолетние мудрецы совсем по-взрослому говорят: «Был бы человек, статья найдется», на свое заключение смотрят как на неизбежность. Впрочем, мне еще «посчастливилось», я попала в колонию образцового содержания несовершеннолетних.

Мои собеседники замкнуты и молчаливы, осознают, что если скажут «не то», трудно им будет жить после моего визита. Я уйду, а они вернутся в тот мир, где уже живут определенное время по принципам, кардинально отличающимся от законов мирной жизни. Они немногословны. По одному здороваются со мной, опускают глаза, называют имя, статью, срок. А я пишу: «Данила, 17 лет, убил отчима. Максим, 17 лет, изнасиловал малолетнюю соседку. Роберт, 16 лет, торговал наркотиками…» В камерах чисто, и даже в коридоре постелены паласы, но от этого уюта чувство безысходности только усиливается. Оказывается, без разрешения даже форточку открыть нельзя. Непонятно, зачем в коридоре висит плакат известной политической партии. Впрочем, плакаты этой партии везде: роддомах, яслях, детсадах, школах, ПТУ, вузах, больницах и даже хосписах. Думай, что хочешь.