Читаем Записки доктора (1926 – 1929) полностью

Когда тебе станет грустно – вспомни хороших людей, которых знаешь, и живо представь их достоинства; это тебя утешит» (М. Аврелий)[44].

«Современный человек имеет вместо любви к ближнему социальную теорию, а вместо любви к Богу – философскую теорию» (Лозина-Лозинский)[45].

«Должна быть у человека область выше всего временного и земного, область, в которую он мог бы подыматься, спасаться от всяких зол и всего, что называется жизнью. Иначе – он вечный мученик» (В. В. Страхов. Переписка с Толстым)[46].

«Детки-то нонче какие? Слушать не слушают; будешь говорить – так драться лезут. Отца бьют, а меня уж и подавно! Прошлый год старшой сын в суд таскал отца. Суд присудил выделить ему две десятины, а нам оставили по десятине. Тёлку отдали, и ещё два года работать надо на него. Оправиться никак не можем, а теперь и второй требует выдела. Этта отец боронит, а он к нему бежит драться. Сколько раз сзывали народ вязать, а то убьёт! Уж такая жизнь – теперь только и молюсь Богу, чтобы поскорей его в солдаты взяли, чтобы семья-то хоть отдохнула немножко. Дочкам-то тяжело. Хоть в люди, говорят, уйти от такого житья: молчи, да принеси, да выстирай на братцев любезных, а от них только ругань. Житья никакого не стало – родные стали хуже чужих!»

«Время, што ли, такое: растила, растила деток – вырастила. Живут все хорошо, а матери с голоду помирать приходится. Покуда нужна была – хороша, а теперь – не нужна: куда хошь девайся!»


22. VIII

«Нужна ли собственность? Да ведь собственность – это труд, и вопрос о нужности её есть вопрос о нужности труда: то есть это есть совершенное и именно безнравственное празднословие, прикрывающееся высшею моралью или отдалённой и проблематичной политикой. Чувство собственности будет не только живо, но и горячо во всяком, в ком живо и горячо чувство семьи, чувство дома: можно быть бедняком – и понимать это, бескорыстным – и проповедовать это; есть азартная, то есть подлая собственность, но есть собственность, как тихо льющийся и неустанный труд для ближних, то есть святая собственность; – есть собственность волка и собственность пчелы» (В. В. Розанов. «У стен церковных»).


23. VIII

Старик 75 лет. Страдает ужасными головными болями из-за гнойного воспаления глазного яблока (панофтальмит). Не имеет покоя ни днём, ни ночью. И вот его, такого несчастного, изо дня в день травит и издевается над ним внучка – комсомолка 16 лет. «Другого и званья для меня нет, как косой чёрт, вот возьму да выбью тебе и другой глаз! Что поделаешь – терплю! Сына-то вот жалко, 50 годов ему, никогда слова от него не слыхал обидного, всё ‘папа” да “папа”. Жалеет – спасибо ему! – а поделать ничего не может. Придет с работы, усталый. Пусть себе спит! Не бужу его и сижу до 3–4 утра, когда вернётся внучка, чтобы отпереть ей. Куда ходит, что делает? – слова сказать не смей!

На Пасху отец с матерью – моют, чистят, прибирают, а внучка сидит на лавке и смеётся над ними: “Поработайте, поработайте, а я погляжу!..” Сноха тоже хорошая, а дочка её зовёт “седая крыса”. Сынишка ещё есть, 13 лет, – тот уж матерно отца ругает. Ночь-то сидишь и вспоминаешь прежние-то годы: отец у меня умер 110 лет, семья большая, а вот жили по-хорошему, по-Божьему…

Стучит… Надо отпереть! Ну, как не спросить – где была? А спросишь – “А тебе какое дело, косой чёрт! Стану я тебе отчёт давать, куда хочу – туда и хожу!”

Нигде не служит, ничего не делает. Отец и то не выдержит и скажет когда: “Лизушка! Ты жрёшь и пьёшь наше – неужели тебе не стыдно?!” – “Должны кормить: у меня начальство есть, заставят кормить – больно я испугалась!”»


24. VIII

«Замужняя?» – «Да. С мужем не живу, подала на развод». – «Почему?» – «Да у него каменная болезнь!» – ? – «Да он всё мочится по ночам».


Вечером около бульвара отчаянный крик: «Ну и Рыбинск, ну и город! Проходу не дают – что ни шаг, то блядь!

Шагу нельзя ступить, чтобы не пристала какая-нибудь сволочь!»


26. VІІІ

Молодая крестьянка, 27 лет, – три месяца как вышла замуж. Беременна. Просит дать ей лекарство, чтобы «выкинуть».

– А вы знали, для чего выходили замуж? Ужели вам не стыдно обращаться с такими просьбами?! Сами же говорите, что муж у вас хороший, нужды ни в чём не видите? Неужели вас не радует, что будете матерью, что будет для кого и для чего жить? Да наконец, – неужели просто не жалко ребёнка?

– Чего его жалеть – эко, подумаешь, добро какое!

– Вы верующая?

– Ну, кто же нынче верит?!


28. VIII

«Всех деточек у меня была только дочка. И она умерла!

Перейти на страницу:

Все книги серии Эхо эпохи: дневники и мемуары

Записки доктора (1926 – 1929)
Записки доктора (1926 – 1929)

Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой. Впервые отрывки дневников были опубликованы Ю. М. Кублановским в журнале «Новый мир» в 2003 году и получили высокую оценку С. П. Залыгина и А. И. Солженицына. В настоящем издании записки доктора Ливанова впервые публикуются в полном объеме.

Константин Александрович Ливанов

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное