Когда тебе станет грустно – вспомни хороших людей, которых знаешь, и живо представь их достоинства; это тебя утешит» (М. Аврелий)[44]
.«Современный человек имеет вместо любви к ближнему социальную теорию, а вместо любви к Богу – философскую теорию» (Лозина-Лозинский)[45]
.«Должна быть у человека область выше всего временного и земного, область, в которую он мог бы подыматься, спасаться от всяких зол и всего, что называется жизнью. Иначе – он вечный мученик» (В. В. Страхов. Переписка с Толстым)[46]
.«Детки-то нонче какие? Слушать не слушают; будешь говорить – так драться лезут. Отца бьют, а меня уж и подавно! Прошлый год старшой сын в суд таскал отца. Суд присудил выделить ему две десятины, а нам оставили по десятине. Тёлку отдали, и ещё два года работать надо на него. Оправиться никак не можем, а теперь и второй требует выдела. Этта отец боронит, а он к нему бежит драться. Сколько раз сзывали народ вязать, а то убьёт! Уж такая жизнь – теперь только и молюсь Богу, чтобы поскорей его в солдаты взяли, чтобы семья-то хоть отдохнула немножко. Дочкам-то тяжело. Хоть в люди, говорят, уйти от такого житья: молчи, да принеси, да выстирай на братцев любезных, а от них только ругань. Житья никакого не стало –
«Время, што ли, такое: растила, растила деток – вырастила. Живут все хорошо, а матери с голоду помирать приходится. Покуда нужна была – хороша, а теперь – не нужна: куда хошь девайся!»
«Нужна ли собственность? Да ведь собственность – это труд, и вопрос о нужности её есть вопрос о нужности труда: то есть это есть совершенное и именно безнравственное празднословие, прикрывающееся высшею моралью или отдалённой и проблематичной политикой. Чувство собственности будет не только живо, но и горячо во всяком, в ком живо и горячо чувство семьи, чувство дома: можно быть бедняком – и понимать это, бескорыстным – и проповедовать это; есть азартная, то есть подлая собственность, но есть собственность, как тихо льющийся и неустанный труд для ближних, то есть святая собственность; – есть собственность волка и собственность пчелы» (В. В. Розанов. «У стен церковных»).
Старик 75 лет. Страдает ужасными головными болями из-за гнойного воспаления глазного яблока (панофтальмит). Не имеет покоя ни днём, ни ночью. И вот его, такого несчастного, изо дня в день травит и издевается над ним внучка – комсомолка 16 лет. «Другого и званья для меня нет, как косой чёрт, вот возьму да выбью тебе и другой глаз! Что поделаешь – терплю! Сына-то вот жалко, 50 годов ему, никогда слова от него не слыхал обидного, всё ‘папа” да “папа”. Жалеет – спасибо ему! – а поделать ничего не может. Придет с работы, усталый. Пусть себе спит! Не бужу его и сижу до 3–4 утра, когда вернётся внучка, чтобы отпереть ей. Куда ходит, что делает? – слова сказать не смей!
На Пасху отец с матерью – моют, чистят, прибирают, а внучка сидит на лавке и смеётся над ними: “Поработайте, поработайте, а я погляжу!..” Сноха тоже хорошая, а дочка её зовёт “седая крыса”. Сынишка ещё есть, 13 лет, – тот уж матерно отца ругает. Ночь-то сидишь и вспоминаешь прежние-то годы: отец у меня умер 110 лет, семья большая, а вот жили по-хорошему, по-Божьему…
Стучит… Надо отпереть! Ну, как не спросить – где была? А спросишь – “А тебе какое дело, косой чёрт! Стану я тебе отчёт давать, куда хочу – туда и хожу!”
Нигде не служит, ничего не делает. Отец и то не выдержит и скажет когда: “Лизушка! Ты жрёшь и пьёшь наше – неужели тебе не стыдно?!” – “Должны кормить: у меня начальство есть, заставят кормить – больно я испугалась!”»
«Замужняя?» – «Да. С мужем не живу, подала на развод». – «Почему?» – «Да у него каменная болезнь!» – ? – «Да он всё мочится по ночам».
Вечером около бульвара отчаянный крик: «Ну и Рыбинск, ну и город! Проходу не дают – что ни шаг, то блядь!
Шагу нельзя ступить, чтобы не пристала какая-нибудь сволочь!»
Молодая крестьянка, 27 лет, – три месяца как вышла замуж. Беременна. Просит дать ей лекарство, чтобы «выкинуть».
– А вы знали, для чего выходили замуж? Ужели вам не стыдно обращаться с такими просьбами?! Сами же говорите, что муж у вас хороший, нужды ни в чём не видите? Неужели вас не радует, что будете матерью, что будет для кого и для чего жить? Да наконец, – неужели просто не жалко ребёнка?
– Чего его жалеть – эко, подумаешь, добро какое!
– Вы верующая?
– Ну, кто же нынче верит?!
«Всех деточек у меня была только дочка. И она умерла!
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное