Читаем Записки доктора (1926 – 1929) полностью

Крестьянин 70 лет. Сорок лет жил с первой женой. «Сдуру вздумал жениться на второй… Такая женёнка попалась, что просто беда! Три года пожили, потом сбежала; 14 месяцев не являлась, где пропадала – неизвестно… Явилась опять, обещала жить хорошо… Пожила ещё три года и опять сбежала! Поболталась с месяц, а к празднику – здравствуйте! – и опять ко мне… В праздник ушла на беседу смотреть, всю ночь где-то шлялась… Пришла на утре; стал ей выговаривать, а она схватила полено да и давай меня дубасить по боку. Думал, что дух из меня вон… Сама изувечила, а потом побежала мужиков созывать. Приходят мужики и на меня: “Ты чего же, дедушка Иван, дерёшься и обижаешь жену”. – “Как дерешься?! Да она сама, люди добрые, меня поленом изувечила, я её и пальцем не успел тронуть!” Подал в суд. Уж и не молоденькая, за пятьдесят, – не иначе, вселился в неё бес!»

«Муж пьёт – оттого и расстройство у меня!» – «И дерётся?» – «Ну нет – где ему драться, я и сама сдачи дам! Так, потаскает когда за косу, да и то не всерьёз: как я дам ему по морде, так и отскочит! Силёнки-то, вишь, не хватает, а то бы, конечно, бил…»

«Вот только и думаю, что от ребят хвораю… Двое мальчишек-погодков: одному 7, другому – 6-й год. Одевай да раздевай; целый день гулять, то выпачкаются, то в сапоги воды нальют, то раздерутся, то сопли утри, то поесть дай… Надоели, как собаки – прости Господи!»

Муж на глазах у детей наточил нож и спокойно подошёл к жене со словами: «Ну, я сейчас тебя буду резать!» «Детишки заревели: “Тятя, тятя! Не трогай маму, не убивай её…” Нож к груди приставил – упала я на пол без сознания… Ползком выбралась из избы – да к соседям… Положи ты меня в больницу или куда-нибудь… Уж больно дома-то мне покою нет: живи и жди, что либо убьёт, либо зарежет!..»


31. V

«Нужно бы замуж выходить, да боюсь: народ-то у нас в деревне больно плохой».

«Бил, бил меня муж и добил до конца, а теперь такую-то убогую и бросил».

Входит еврей средних лет, торговец. «Конец пришёл, доктор, всем конец!» – «Почему конец?» – «Да как же! Вконец разорили: всё описали, в суд таскали, на полгода принудительные работы… нет уж, конец мира приходит!..» – «Позвольте, да вы ведь верующий человек, как же вам не стыдно так малодушествовать!» – «А, что там – верующий! Всю веру растеряли… Десять лет государству помогали, ничего не жалели, а теперь, изволите ли видеть, за нашу помощь – полное разорение… Как бы у меня было что-нибудь, так я бы готов всё отдать, последнюю рубашку снял бы – только бы не ходить опозоренным, только бы на тебя на улице пальцем не указывали…»

«Попрошу вас, доктор, направить меня на комиссию – у меня грыжа, меня и от военной службы освободили, может быть, и теперь меня освободят от работы… а уж вам я по совести говорю: всем конец, всему миру конец приходит!»


2. VI

Женщина, 20 лет, жалуется на упадок сил, общую слабость – вид изнурённый. Только что после аборта. Аборт сделала потому, что разводится с мужем. Говорит: «Откровенно говорю вам, что напрасно вышла я замуж, до замужества лучше жилось… И пожила-то только один год… не о такой жизни думала и не так её представляла! Тело моё было нужно и больше ничего, а мне думалось о тихом, тихом покое, о чём-то чистом, красивом, детей я очень люблю – о ребёнке думала… Одна грязь оказалась – чувствую себя опозоренной, заплёванной и не знаю, как теперь буду жить!»

«Вся как есть больная я, расстроенная… Выдала свою дочку, да так неудачно, за ражженю. Развёлся с первой женой из-за ребёнка: мать хотела его крестить, а он не позволял (коммунист он). Всё уговаривали с мужем – не выходить за него. Так разве нонешние дети послушают. Твердит одно, что он ей нравится и она привержена к партии… Ражженя и коммунист – бросил первую жену, ничего не стоит бросить и вторую!.. Сердце болит – вернется она домой!»

Фамилия: Скороспехова.

«Нашёл недавно работёнку… Уж так был рад – всё без работы сидел. Проработал (пилил дрова) у хозяина две недели, заработал 20 рублей. А он, сукин сын, взял и проиграл дрова в лото. Теперь и денег никак не могу получить».

«Доктор сказал, что у меня воспаление сливочного нерва и воспаление седалищного шеста».

«Духовные очи прозревают тогда, когда уже начинает пропадать острота зрения очей физических» (Платон. «Пир»)[75].


5. VI

«Не варю горячего по неделям. Получаю пособие десять рублей за мальчика – сына (учится в Вологде столярному ремеслу). Все деньги посылаю ему, себе оставляю только за квартиру 1 р. 50 к. Работы никакой не могу найти. Чем живу, и сама не знаю».

Мать привела девочку 6 лет. Воспаление лёгких. Отец пьёт 7-й месяц. По ночам выгоняет жену на улицу. Девочка не хочет оставаться без матери и выбегает за ней на улицу. «Третьего дня ночь была холодная, мы с Сашенькой всю ночь просидели в холодных сенях, всю ночь проплакали, а к утру всю её огнём распалило».


6. VI

«Муж – пьяница, из дома выгоняет, колотит. По ночам глаз не смыкаю, боюсь – стращает, что ночью сонную убьёт».

«Что жена?!.. Жена только и ждёт, как бы муж околел!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Эхо эпохи: дневники и мемуары

Записки доктора (1926 – 1929)
Записки доктора (1926 – 1929)

Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой. Впервые отрывки дневников были опубликованы Ю. М. Кублановским в журнале «Новый мир» в 2003 году и получили высокую оценку С. П. Залыгина и А. И. Солженицына. В настоящем издании записки доктора Ливанова впервые публикуются в полном объеме.

Константин Александрович Ливанов

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное