Записки Флэшмена. Том 2.

Я пока про это не думал. Я всегда полагал, что я самый большой трус, созданный господом Богом, но этот парень при беге от опасности явно мог дать мне ярдов десять форы на каждые сто и, к тому же, абсолютно превосходил меня по нытью. Ладно, Гарднер предупреждал меня об этом, впрочем, как и о том, что у Лала могут возникнуть трудности с придумыванием причин, почему он не должен атаковать Фирозпур — но я все же не ожидал увидеть его настолько растерянным из-за этого. Этот человек просто находился на грани истерики и, прежде всего, следовало успокоить его страхи (пока они не передадутся мне, например) и дать почувствовать землю под ногами. Я начал с того, что назвался больным — в его присутствии я едва мог ковылять, опираясь на палку — и что прежде всего нуждаюсь в пище, питье и докторе для осмотра моей лодыжки. Это немного осадило его — как всегда случается, когда напоминаешь жителю Востока о хороших манерах — и его женщины сразу же получили приказ доставить мне чего-нибудь освежающего, в то время как маленький хаким осторожно ощупал мою искалеченную ногу, сказав, что мне следует с неделю провести в постели. Даже не знаю, что они подумали, увидев, как их визирь с таким почтением относится к обыкновенному совару из горрачарры. Лал метался туда-сюда в нетерпении выпроводить их и возобновить свои призывы о помощи.

Но к тому времени я уже несколько привел свои мысли в прядок, по крайней мере настолько, чтобы сосредоточиться на решении его дилеммы, касающейся Фирозпура. Всегда есть добрая сотня причин, чтобы ничего не делать, так что я легко найду парочку — но сперва мне нужно было получить более полную информацию. Я спросил у Лала, сколько людей у него готово для атаки.

— При мне двадцать две тысячи кавалерии — они стоят лагерем в неполной миле от Фирозпура, перед самыми позициями неприятеля. А у Литтлер-сагиба едва наберется семь тысяч человек — и всего только один британский полк, а остальные — сипаи, готовые переметнуться к нам! Мы знаем об этом от перебежчика! — Лал сделал глоток из своей чаши, причем его зубы застучали об ее край. — Нам хватит часа, чтобы разгромить его! Даже ребенку это ясно!

— Вы посылали к нему гонцов?

— Да если бы я мог на это осмелиться! Кому же я могу верить? А эти ублюдки из хальсы все косятся на меня — стоит им только начать подозревать, что я сговариваюсь с врагом и... — Он выпучил глаза и в ярости отшвырнул свою чашу. — А эта пьяная шлюха в Лахоре не дает мне никакой помощи, ни приказов! Пока она там спаривается со своими конюхами, я жду, что меня зарежут, как Джавахира...

— Послушай, визирь! — сказал я довольно грубо, поскольку его причитания уже начинали действовать мне на нервы. — Возьми себя в руки, слышишь? Твое положение не такое уж отчаянное...

— Вы видите выход? — проскулил он, вновь вцепившись в меня. — О, мой дорогой друг, я знал, что ты меня не подведешь! Скорее расскажи мне об этом и позволь обнять тебя!

— Черт побери, держись от меня подальше, — буркнув я. — Что делает Литтлер?

— Укрепляет свои позиции. Вчера он вывел в поле весь гарнизон и мы уж думали, что он собирается атаковать, так что приготовились защищаться. Но мои полковники сказали, что все это — лишь трюк британцев, чтобы выиграть время и что мы должны штурмовать их траншеи! О, Боже, что же я могу...

— Держаться. Так, говоришь, он огородился траншеями? И все еще окапывается? Замечательно — теперь можешь сказать своим полковникам, что он минирует свои позиции!

— Но поверят ли они мне? — он всплеснул руками. — А вдруг перебежчики будут это отрицать?

— А почему бы они должны верить дезертировавшим сипаям? Откуда вам знать — может Литтлер специально подослал их, чтобы подбросить вам фальшивые сведения о своих силах? Чтобы спровоцировать вас атаковать его? Фирозпур — как зрелое яблочко: приди и возьми?! Ну, же раджа, ты же знаешь этих британцев: каждый из нас — лживый ублюдок! Это же ловушка, не так ли: оставить слабый гарнизон, отрезанным от основных сил — он просто напрашивается на атаку, а?

Он выпучил глаза.

— Это правда?

— Я в этом сомневаюсь — но вы этого не знаете, — сказал я, потихоньку принимаясь за дело. — По крайней мере, это чертовски хорошая причина, чтобы не атаковать, которую можно предъявить вашим полковникам. А теперь — какие силы у Теджа и где они стоят?

— Тридцать тысяч пехоты, с тяжелыми пушками, стоят за нами вдоль реки. — Он пожал плечами. — Слава Богу, что у меня только легкая артиллерия — с тяжелыми орудиями у меня бы не было оправданий, почему я не разнес позиции Литтлера в клочья!

— К черту Литтлера! Что нового слышно о Гауге?

— Два дня назад он был в Лутвалле, в ста милях отсюда! Он будет здесь через двое суток — но говорят, что у него всего около десяти тысяч человек, причем только половина — британцы! Если он придет, мы уверены, что разобьем его! — Он почти вопил, дрожа, как в лихорадке. — Что я могу сделать, чтобы предотвратить это? Даже если я придумаю причины, по которым нам не следует брать Фирозпур, я не смогу избежать битвы с Джанги-латом! Помоги мне, Флэшмен-багатур! Скажи, что мне делать?!