Записки фронтовой медсестры

Только тебе нужно один день не есть баланду, а отдавать мужчине, который передаст тебе шинель». Так я и сделала. Перебросили через проволоку мне шинель, я глянула, а там много вшей. Женщины развели костер и прожарили ее на костре. Но все равно, после этой шинели я заболела сыпным тифом. Пока я болела, Мария Байда убежала из лагеря. Немцы спросили у женщин, кто умеет шить. Мария сказала, что она портниха и попала в эту группу женщин. Когда немцы вели их через какой-то лесок, Мария и Ксения из Симферополя спрятались за деревьями. Когда группа ушла, они убежали в село и попросились, чтобы их спрятали. Там Мария попросила картошку, муку, соль (нам все варили без соли), улучила момент, когда часовой ушел далеко, бросила узел через проволоку, там была записка, что это мне – Арсеньевой А.Ф., и крикнула женщинам, чтобы передали это мне. Но мне передали только одну луковицу и немножко соли. Эта соль была вкуснее конфет, я ее смаковала во рту, как конфету. Затем Мария собрала у населения целый воз картофеля, немцы сказали, что сварят нам, а сами забрали картофель себе. Картофель везли через наш двор, мы набросились на воз и стали хватать хоть одну-две картошечки, но немцы начали бить нас, пока не вывезли воз со двора. Немцы ставили нас вокруг, и если кого-то вытолкнут на круг, то немцы хватали этих женщин и увозили на расстрел. Таким образом увезли нескольких женщин. Кто-то сильно в спину толкнул и меня и вытолкнул меня на этот круг и крикнули: «Комсомолка!». В тот же миг две женщины выбежали на круг и схватили меня за руки – одна с одной стороны, другая с другой и с истерическим криком «Нет, нет, нет!» потянули меня обратно в строй. Я была ошеломлена. Не знаю, кто меня толкнул на круг, и не знаю, кто меня забрал из этого круга. Потом я подходила и спрашивала женщин, кто меня забрал из этого круга. Мне одна женщина сказала: «Деточка, зачем тебе знать? Тебя спасли люди, скажи спасибо, не спрашивай, потому что и тем женщинам небезопасно. Молчи, так лучше будет». Я замолчала, очень хотела найти тех женщин, которые меня спасли, но так и не нашла. Хотелось поцеловать им руки.

Мы решили праздновать ноябрьские праздники. И вот утром 7 ноября 1942 года мы все собрались во дворе, там стоял какой-то стол. Вера Голяк, одесситка, залезла на этот стол, поздравила нас всех с праздником Великого Октября. Мы выкрикивали лозунги, сделали из какой-то красной кофты флаг, с этим флагом и с песней «Интернационал» пошли вокруг корпуса с демонстрацией. Немцы услышали песню, взбесились, прибежали и стали нас избивать. Мы все разбежались, но они нам 4 дня не давали не только еды, но и воды. Среди нас была врач-доцент Евгения Лазаревна Клем. Она нас всех держала, сказала всем лежать, не разговаривать, не тратить силы на разговоры. Мы все молча лежали. Вот так мы праздновали октябрьские праздники в плену.

Женщины не умирали так, как умирали мужчины. К мужским корпусам каждое утро подъезжали грузовые машины, и на эти машины бросали трупы мужчин, как дрова, один на другого. Выносили людей еще живых – он еще дышит, а его уже на грузовик бросают. Умирали от тифа, дизентерии, истощения.

Перед корпусами наши пленные мужчины, которые могли еще двигаться, копали большие ямы, в которые сбрасывали с грузовиков живых и мертвых наших военнопленных, слегка присыпали землей. Люди из местных говорили, что эти ямы дышали от живых людей. Местное население ночью откапывали эти ямы и вытаскивали живых людей, прятали их.

Немцы нас всегда называли «руссише швайне», «швайне рай» – русские свиньи, грязные свиньи.

Зимой 1943 года водили нас в баню. Снег выпал по колено, а у меня только лосевые тапочки. Баня была от нашего корпуса далеко, нужно было пройти мимо мужских корпусов, и там где-то в углу баня. Мои лосевые тапочки терялись в снегу, я их брала в руки и босиком по снегу шла в баню. В бане не топилось, вода в душе холодна, мыла нет. Мы раздевались, становились под душ, нас польют холодной водой, мы одевались и по снегу босыми ногами шли в корпус. В корпусах холодно, ни стекол, ни дверей. После такой бани все болели. Эти бани нам устраивали для издевательства.

Как-то мужчины решили удрать из этого лагеря, собралось 6 человек, среди них было 2 врача, летчик и 3 офицера. Они решили сделать подкоп из корпуса, где находились, за проволоку. Они уже много прокопали и выносили землю оттуда наружу. Немцы увидели эту землю и стали искать, откуда она. Нашли дырку, и этих офицеров бросили в подвал, куда наточили воды. И эти бедные офицеры зимой стояли по шею в воде. Утром они стояли перед нами, в чем мать родила, босые, а мы шли мимо них за баландой. Затем их снова бросали в подвал в ледяную воду. Два дня немцы выводили этих офицеров, а на третий они уже все были мертвые. Жаль, что нам никто не назвал их фамилии. Мне кажется, на этой площади в ямах до сих пор покоятся кости наших военнопленных. А может быть, местное население перезахоронило их. Я бы очень хотела узнать это.