Записки графини Варвары Николаевны Головиной (1766–1819)

Мне оставалось обратиться к полковому хирургу, который вогнал болезнь внутрь; мое нездоровье отозвалось и на моем ребенке. Я смертельно страдала. Граф Строганов[48], который был ко мне очень привязан, отправился к великой княгине, чтоб возбудить в ней участие к моему положению, и она тотчас послала ко мне доктора и акушера. Мои страдания были так велики, что мне дали опиуму, чтобы усыпить меня; пробудившись через 12 часов после этой летаргии, я чувствовала себя слабой. Пришлось обратиться к инструментам. Я терпеливо перенесла эту жестокую операцию. Мой муж стоял возле меня; я видела, что силы его покидают, и боялась, что достаточно было одного моего крика, чтобы он лишился чувств. Ребенок умер через 24 часа, но я узнала об этом только спустя три недели. Сама я была при смерти, но я беспрестанно спрашивала о нем; мне постоянно отвечали, что волнение, которое я испытывала бы при виде его, отозвалось бы вредно на моем здоровье. Когда мне стало лучше, великая княжна прислала ко мне свою подругу г-жу Бенкендорф[49] с очень любезной запиской, которую я привожу здесь.

«Поздравляю вас, дорогая графиня, с разрешением от бремени и молю Бога о скорейшем вашем выздоровлении. Не теряйте надежды, моя крошка, и если Богу будет угодно, вы скоро будете только наслаждаться счастием быть матерью и забудете о страданиях, которые вы перенесли. Г-жа Бенкендорф передаст вам, как я вас люблю.

Ваш добрый друг

Мария».

Во время моей болезни я получала очень лестные и очень трогательные выражения сочувствия; беспрестанно заходили в подъезд нашего дома узнавать о моем здоровье даже лица, которых я не знала. Через улицу от нас жила г-жа Княжнина, которой я никогда не знала и не видела. Однажды вечером у моего окна заиграл шарманщик, она послала всю дворню, наконец сама побежала, чтобы заставить его замолчать, повторяя ему несколько раз, что нельзя играть так близко около молодой больной. Моя молодость, мое семейное счастье были причиной общего ко мне благоволения. Моя свадьба, кажется, интересовала всех; все любуются браком по любви: старики принимают в этом участие по воспоминаниям, а молодые люди по сравнению.

Я поправилась быстро, но тяжелое душевное настроение осталось у меня на продолжительное время: я долго не могла равнодушно слышать детского крика; но заботы окружавших меня друзей наконец успокоили меня.

В это время ее величество возвратилась из своего путешествия в Крым; мой дядя, который сопровождал государыню, отнесся ко мне с чрезвычайною нежностью: он был так счастлив видеть меня воскресшей!

II

Путешествие императрицы Екатерины в Крым. — Война с Турцией, — Отъезд графа Головина в действующую армию. — Путешествие графини Головиной в Молдавию. — Гатчина. — Граф Лонжерон. — Зорич в Шилове. — Пассек. — Пребывание в Кременчуге. — Новороссийские степи. — Встреча Головиной с мужем. — Приезд в Яссы. — Кн. Долгорукова, г-жа Витт. — Кн. Потемкин и окружавшее его общество. — Праздник у кн. Потемкина, — Отъезд Головиных в Петербург.

Путешествие императрицы в Крым было весьма замечательно, и мне кажется, что оно было недостаточно прославлено. Ее величество сопровождали, между прочими, следующие лица: английский посол Фитц-Герберт, впоследствии лорд Сент-Элен, французский посол граф де-Сегюр, германский посол[50], граф Шувалов, мой дядя[51], графиня Протасова и графиня Браницкая. Князь Потемкин, выехавший вперед, приготовил для ее встречи многочисленную стражу; государыня отказалась от нее. Император Иосиф, который скоро присоединился к государыне, казалось, был более чем удивлен, что принято так мало предосторожностей для безопасности императрицы. Государыня ничего не возразила на его замечание, но следующее событие оправдало ее образ действий. Вновь присоединенные татары встретили ее с восторгом. Экипаж ее величества поднимался на крутую гору, лошади закусили удила, государыне угрожала опасность быть выброшенной из экипажа. Но местные жители, сбежавшиеся встретить свою повелительницу, бросились к лошадям и успели остановить их. Несколько человек было убито, другие ранены, но воздух оглашался радостными криками. «Теперь я вижу, — сказал император государыне, — что вы не нуждаетесь в охране».