Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического

Иоффе решил «подкормиться» – для этого он организовал в 1924 году физико-техническую лабораторию (ЛФТЛ) при ВСНХ. Состав научных и технических руководителей включал практически всех ведущих сотрудников института. Это был первый масштабный опыт ведения «хозтематики» в научном физическом коллективе (по положению, наркомпросовский Физтех должен был заниматься чистой (фундаментальной) наукой). Лаборатория получила несколько зданий^К90 рядом с институтом, возможность получать оборудование, приборы и финансирование в гораздо большем объеме, чем наркомпросовский Физтех. Скоро лаборатория количественно переросла институт, а зарплаты в ней были больше, чем в институте. Она стала именоваться не ленинградской, а государственной (эквивалент всесоюзной), а вскоре получила статус института (ГФТИ). Этот мощный физико-технический институт не имел прибавки «рентгенологический» и принадлежал ВСНХ. Он решал прикладные задачи, возникающие перед бурно растущей промышленностью страны, стараясь не поступаться научным уровнем проводимых физических исследований. После напрашивавшегося объединения институтов в 1931 году начался процесс «почкования»: из обоих Физтехов возникли региональные физико-технические: Томский (Сибирский), два украинских – в тогдашней ее столице Харькове (УФТИ) и в Днепропетровске, а также уральский в Свердловске. Туда поехали молодые и те, кому было тесно в рамках «старого» Физтеха.

Несмотря на выделение новых институтов, объединенный Институт оставался большим и плохо управляемым, он получил название Физико-технического – т. е. это была четвертая дата его основания. Иоффе хотел понимать все, что происходит в его институте и решил разделить его на большие секторы, а потом на их основе создать автономные институты, оставив за собой старый Физтех. Но ВСНХ доверял только Иоффе и противился самостоятельности новых институтов.

Его поддержали в ЦК партии, но решение было типа: «доски стругать, но струганным класть вниз». Через полгода вышло решение о реорганизации Института. Он превратился в Физико-технический комбинат с выделением в нем самостоятельных институтов:

Электрофизики во главе с А.А.Чернышевым, Хим-физики во главе с Н.Н. Семеновым и Физтеха во главе с А.Ф. Кроме того, в него входили филиалы на местах: Уральский физико-металлургический, Украинский и Сибирский (Томский) физико-технический. Предложили ускорить создание института Агрофизики.

Дирекция комбината (А.Ф. Иоффе) должна была осуществлять единое руководство, общее планирование научно-исследовательских работ всех институтов и филиалов и контроль за исполнением планов – задача невыполнимая даже для А.Ф. Иоффе.

Семенов и Чернышев оказались прекрасными руководителями, надобность опеки со стороны Иоффе постепенно отпадала, и через два года комбинат был ликвидирован, институтам дарована полная самостоятельность, а координация осуществлялась за счет идейной связи руководителей, не регламентируемой никакими приказами сверху.

К сожалению, дела в иногородних филиалах, превращавшихся в самостоятельные институты, пошли совсем не так, как хотелось (дело УФТИ). Если бы Иоффе сохранил общее руководство над ними, то, по мнению автора, трагедий в них, может быть, удалось бы избежать.

В январе 1932 Иоффе в очередной раз перестроил институт. Сам он возглавил энергетический отдел (отделы тогда назывались группами, а лаборатории бригадами). Были еще отделы Гелиотехники (В.П. Вейнберг) и Рентгеновских лучей (П.И. Лукирский). Курчатов возглавлял отдел строения вещества. Лабораторией аморфных тел в нем руководил П.П. Кобеко, лабораторией жидких кристаллов В.К. Фредерикс.

Отделом механических свойств материалов и двумя лабораториями в нем руководил Н. Н. Давиденков.

В отделе (группе) теорфизики, возглавляемой Я.И. Френкелем числились старшими инженерами Л.Д. Ландау, В.А. Фок, М.П. Бронштейн, Д.Д. Иваненко, научным аспирантом И.С. Чумбадзе, консультантом В.Р. Бурсиан, инженером II разряда Б.И. Давыдов.

Наименьшими по составу были отделы биофизики Г.М. Франка (будущего академика) и методологии.

Институт, как и большинство выделенных институтов, принадлежал к Наркомтяжпрому (нарком – Орджоникидзе, зав. НИС'ом Бухарин), а затем, после гибели его руководителей и после разукрупнения попадал в разные Наркоматы, пока, наконец, из Наркомата среднего (тогда автомобильного, а не атомного машиностроения), Иоффе не удалось перевести Физтех в Академию Наук. Основным доводом, убедившим Академию и ее президента Комарова в полезности «приобретения» Физтеха, было большое количество решенных и решаемых народно-хозяйственных задач. Если бы в 1920 году Иоффе заикнулся о решении народно-хозяйственных задачах в Академии, его бы провалили на выборах в академики. А в 1936 году как раз за отсутствие этих достижений Иоффе и Физтех подверглись жесткой критике Наркомтяжпрома на сессии Академии Наук, специально созванной для обсуждения деятельности Физтеха.

Об этом ниже, а теперь перейдем к параллельному процессу – развитию физмеха и физтеха.

Физмех и Физтех