Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

После неудачного брака с Анной Клевской король Генрих VIII решил, что хватит с него этих свиданий и браков вслепую, теперь он выберет жену сам, не слушая никаких дурацких советов, а полагаясь только на свой собственный вкус и трепетное сердце, которое, как известно, не врет. Он и положился – еще во время брака с Анной Клевской. Трепетное сердце ему так прямо и указало на девятнадцатилетнюю фрейлину Анны Екатерину Говард – мол, вон на той срочно женись, и будут тебе счастье, покой, тихие семейные радости, перемежаемые ураганом страстей, прямо как в мексиканских сериалах.

Злые языки, правда, клеветали, что по вопросу пятого брака Генрих советовался не с сердцем, а с совсем другим органом, плюс со своим гигантским самомнением. Оно-то и внушило ему, что у него получится создать нормальную семью с юной девчонкой, которая была моложе его на тридцать лет, и что достойную королеву он сможет слепить из любого материала – даже из Екатерины Говард. Слова Пушкина «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад», если бы они тогда уже были написаны, следовало перевести на английский язык и золотом оттеснить прямо на стене в личных королевских покоях.

Впрочем, нельзя сказать, что Екатерина прямо вот так специально и целенаправленно короля обманывала. Да нет, она просто так жила. Тем более в детстве никто не утруждался систематически ей объяснять, что такое хорошо и что такое плохо, прямо по Маяковскому, как-то не до того было. Происходила Екатерина из знатной семьи Говардов. Ее отец, Эдмунд Говард, был третьим сыном герцога Норфолка, а мать до брака носила фамилию Калпепер (запомните ее, пригодится). То, что Эдмунд был третьим сыном, негативно сказалось на его финансовом положении: младшим сыновьям в Англии мало что перепадало, даже если семья была богатой. А детей, как назло, у него родилось десять штук. И как, скажите, всем им дать соответствующее происхождению воспитание и образование? Тут бы прокормить всех, уж не до хорошего. Поэтому Екатерина, несмотря на наличие герцогской крови в организме, была простая как дверь. Добрая, с легким характером, веселая девчонка, не привыкшая много раздумывать и живущая инстинктами.

Все эти качества только усилило пребывание Екатерины в доме вдовствующей герцогини Норфолк, мачехи Эдмунда. Тогда среди аристократов обычным делом было отправлять своих отпрысков в дома богатых и влиятельных родственников на воспитание. И получалось, надо признать, не всегда плохо. Только не в этом случае.

В своем большом доме герцогиня собрала девушек из знатных семей. Собрать-то она их собрала, но наладить дисциплину, установить строгое расписание занятий и контролировать то, чему и как воспитанницы обучаются, – не, это как-то слишком сложно. За тем, как они проводят свободное время, тоже почти не следили. Девчонки росли, как та придорожная трава. Покои, где они размещались, напоминали студенческую общагу. «У нас бабушка шутит, – говорили обитательницы дома. – С тех пор, как прибыли новые фрейлины, она наше поместье общежитием стала называть». И, как в любой среднестатистической общаге, там кипели нешуточные страсти. Дождавшись, когда герцогиня отправится спать, девочки устраивали ночные вечеринки с водкой и пельменями, приводили мальчиков и развлекались нередко по-взрослому. Нет, герцогиня, разумеется, как порядочный комендант, требовала соблюдать правила внутреннего распорядка – ну пыталась – и запирала помещение на ключ. Но девушки без труда решали эту проблему, сговорившись с горничными и другими слугами. Это надо было умудриться – не замечать творящегося в доме грандиозного бардака, в котором участвуют почти все воспитанницы и слуги. Хорошей хозяйкой и наставницей была герцогиня, что уж там. В сериале «Тюдоры» она вообще очень колоритная особа, сильно напоминающая хозяйку борделя. В реальности это было, конечно, не так. Дом ее претендовал прямо-таки на звание дома высокой культуры быта, пока не вскрылись похождения Екатерины, взлетевшей к тому времени так высоко, что больно падать было не только ей, но и всей ее семье.

Считается, что первым возлюбленным Екатерины (на тот момент ей было четырнадцать лет) стал учитель музыки Генри Мэннокс. Чего там эти деятели культуры вдвоем намузицировали, сказать с уверенностью трудно. Позднее Мэннокс свидетельствовал, что они с барышней Говард дошли только до совместного лежания в кровати одетыми и немногих ласк. Проводили время они таким образом чуть ли не год, пока их не спалила герцогиня. Безусловно, эта достойная дама вряд ли могла быть номинирована на премию «Бабушка года» или «Педагог года», но и навыки конспирации, проявляемые Екатериной, тоже оставляли желать лучшего. Бабуля решительно (хотя и несколько запоздало) прекратила эту связь, аннулировав пропуск музыканта в женское общежитие.