Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв.

Кранмер Говардов как раз не любил и понял, что наступил момент их слегка потеснить. Вряд ли он хотел смерти Екатерины, скорее аннулирования брака из-за помолвки с Деремом. Кранмер передал Генриху секретное письмо, где описал ситуацию. Король отмахнулся, посчитав новые сведения наветом завистников, но расследование велел назначить, чтобы очистить доброе имя королевы от порочащих слухов. Ну расследование и вскрыло все тайны прошлого.

Были арестованы Мэннокс, Дерем и несколько придворных дам из свиты королевы. Сама королева должна была оставаться в своих покоях до окончания разбирательства. Она просила свидания с мужем, но Генрих не пожелал ее видеть. Однажды Екатерина вырвалась из своих комнат и побежала по коридору. Она рыдала и громко звала короля, но все было тщетно: ее поймали и доставили обратно. Генрих в это время был поглощен своим любимым занятием: жалел себя.

Но это еще что. Дерем решил, что один на нарах париться не будет, и сдал Калпепера. Теперь речь шла уже не об обмане и сокрытии прошлого, что само по себе могло иметь сильно негативные последствия, а о самом настоящем адюльтере. То есть Генриху впервые за всю его жизнь по-настоящему наставили большие ветвистые рога. И как такой себялюбивый мужчина, как Генрих, должен был отреагировать на такие вот последние известия? Да известно как. Сначала он потребовал меч, чтобы лично зарубить неверную супругу, потом начал плакать и жаловаться. Он не просто пережил предательство, он понял: прошла молодость. Что толку гоняться за призраками, цепляться за какую-то там романтику, когда впереди – старость и болезни? Крушение он пережил, конечно, мощное. Но мы же не будем жалеть человека, который отправил на плаху двадцатилетнюю легкомысленную девчонку?

Можно было и не отправлять. Можно было признать существование помолвки Екатерины с Деремом, расторгнуть королевский брак, заставить сладкую парочку пожениться (так им обоим и надо) и сослать с глаз долой. Но Екатерина упорно помолвку отрицала, говорила, что она настоящая, законная жена короля. Она и связь с Калпепером отрицала: оба они признавались в ночных свиданиях, но твердили, что во время них не делали ничего предосудительного. Кто знает, может, так оно и было (хотя вряд ли). Екатерине не дали даже попытаться аргументированно защитить себя перед судом.

Отрицание помолвки не имело большого значения: если бы было надо, королеве убедительно разъяснили бы, чем она рискует, и добились бы признания в том, что она обещала руку и сердце Дерему. Но, видимо, Генрих опасался, что в случае развода собственные подданные будут ржать над ним, как над легковерным дураком, которого обожаемая женушка сделала рогоносцем. И можно не сомневаться – так бы оно и было. А вот когда юная заплаканная королева поднимается на эшафот, где ей отрубают голову, кровища льется, стройное тело безвольно оседает на солому, – вот тогда всем становится уже не так смешно. На короля уже смотрят не с глупыми ухмылками, а со страхом. Фарс превращается в трагедию. Пусть уж лучше обманутого мужа считают чудовищем, чем ослом.

К тому же не до смеха стало Говардам, которые посыпались с самой вершины, куда им удалось вскарабкаться. Были арестованы вдовствующая герцогиня и некоторые другие представители славной фамилии. Их, правда, вскоре выпустили, но о золотых днях, когда они были в фаворе, можно было смело забыть. Герцог Норфолк, разумеется, открестился от племянницы и демонстративно жалел короля, но, поняв, что причитания не помогут, удалился от двора.

Любовников королевы приговорили к смертной казни, причем Калпепера – к более гуманной, через простое обезглавливание, а вот Дерема – к полному комплекту процедур, предусмотренных для изменников: повешению, четвертованию, обезглавливанию. Дерема король, как ни странно, ненавидел больше, чем Калпепера: мол, это именно он растлил Екатерину, из-за него она стала такой, какой стала, – развратницей, обманщицей и притворщицей.

Екатерина вместе с леди Рочфорд взошла на плаху на лужайке Тауэра. Ну как – взошла… Она была так слаба, что сама взойти не могла, ее почти внесли по ступенькам. Екатерине приписывают фразу: «Я умираю королевой, но предпочла бы умереть женой Калпепера». Вряд ли она ее произнесла, на это нужна была особая сила духа, которой Екатерина не обладала. Всего-то и было у нее – очарование и молодость. Но и этого хватило, чтобы попасть в жернова.

А король… что король? Поплакал, но не очень долго. Во всяком случае, по Екатерине он убивался меньше, чем по Джейн Сеймур. И начал искать новую супругу – на этот раз с навыками сиделки. В его новой жизни это было особенно актуально.

Мораль: вот прямо по тексту песни – «Прежде чем жениться на молоденькой, паспорт свой открой и посмотри». Можно прочитать несколько раз. И даже спеть. Лучше в ванной.