Записки из арабской тюрьмы

Утром, 15 декабря, когда Хусем вышел на утреннюю проверку, я взглянул на него и обомлел от увиденного. Рот упрямого моджахеда был зашит наглухо нитками!

Не секрет, что в каждой камере при желании можно найти и иглу, и нитки. Хусем в знак протеста САМ СЕБЕ зашил рот! Причем зашил не абы как, а по-взрослому, проколол губы насквозь, протянул через них нить и завязал. Наложил с десяток полноценных хирургических швов! Он был похож на монстра из фильмов ужасов!

Какая, однако, сила воли у этих фанатиков! Надзиратель, который проводил проверку, доложил по команде и вызвал мудира, тот прибыл на удивление быстро. Ваххабита отвели в сторону и начали о чем-то оживленно беседовать. Мудир говорил, а Хусем упрямо мотал головой.

Не знаю, чем там закончилось дело, только Хусему велели собрать вещи и куда-то увели. Перед уходом он повернулся лицом к камере и сквозь зашитый рот промычал: «Аллаху Акбар!» (Аллах велик). Больше мы его не видели, поговаривали, что его перевели в другую тюрьму, чтоб не разлагал других заключенных.

Его поступок, хоть и привел меня в легкий ужас, только последние колебания на счет голодовки в то утро рассеялись. Раз человек для достижения своей цели смог зашить себе рот, неужто не смогу неделю не пить и не есть?

До намеченного срока оставался день, как 19 декабря, после обеда, мне сообщили, что приехал российский консул.

На этот раз мы были не одни, в комнате, помимо консула, за столом сидел моршед Самир.

— Добрый день, Анатолий Романович! — сказал я, входя в комнату. — Я уж думал, вы забыли про меня?

— Здравствуйте! — сухо произнес Пупкин и снова не подал мне руки. — Забудешь тут про вас! Ваша маменька весь телефон в консульстве оборвала, до министра нашего добралась! Всех на уши поставила!

— Ну, а что тут криминального? — спросил я, без спроса присаживаясь на стоявший в углу диван. — Мать пытается спасти сына, раз вы, представители нашей страны в этом говенном Тунисе, не шевелитесь.

При слове «Тунисе» Самир, до этого делавший вид, что читает газету, напрягся и прислушался. Непонятно, для чего он тут находился, так как русским не владел.

— Неправда, мы все делаем, чтоб помочь вам! — возразил Анатолий Романович. — Но маменька ваша перегибает палку. Поймите, вас обвиняют в убийстве, здесь за это…

— Послушайте, вы привезли протокол вскрытия? — перебил я консула. — Вы ездили к следователю, что он говорит?

— Нет, протокола у меня пока нет, нам его должны были по официальным каналам выслать, но что-то пока не передали, — промямлил Пупкин, разглядывая пол.

— А со следователем вы встречались?

— Я в тот раз ездил, но его не застал на месте, разговаривал с ним по телефону, — не отрывая взгляда от пола, сообщил представитель российского МИДа.

— То есть за полгода, что я здесь сижу, вы ни хрена не сделали? — подвел я итог. — Палец о палец не ударили! Я попросил вас о простой вещи — привезти протокол вскрытия, жду вас с ним четыре месяца! Каждый день жду! А вы, оказывается, по телефону разговаривали со следователем.

— Ну, не надо в таком тоне со мной разговаривать! — неожиданно вспылил дипломат. — Не все так просто, как вам кажется.

— Ну, куда уж проще! На каком основании здесь нахожусь, следователь вам сказал?

— Вас подозревают в убийстве Натальи, у нее обнаружили разрыв печени. Вы были ее единственным спутником.

— Анатолий Романович, против меня нет прямых улик! Нет свидетелей, которые видели или хотя бы слышали, как мы ссорились! Нет орудия убийства, вы представляете, какой должен быть удар, чтоб повредить печень? Минимум дубинка какая-нибудь! А ее у них нет и не может быть, потому что я ее не бил! Там был панкреатит! Наверняка с переводом напутали! Поэтому и прошу вас протокол вскрытия достать, он расставит точки над «і»! Если там написано панкреатит, то нет оснований для моего заключения! Панкреатит — это болезнь! А за болезнь уголовно не преследуют! Единственное, что у них на меня есть, только то, что я был ее спутником, а это косвенная улика и причем весьма слабая. А по большому счету считаю, что Наташа погибла от воздушной эмболии, и сейчас они делают из меня козла отпущения, чтоб своего доктора выгородить. Представляете, какой скандал может возникнуть? Тунисский доктор убил русскую туристку! Это ж скандал мирового уровня!

— Я дипломат и вмешиваться в действие следственных органов, а уж тем более давить на них не имею права, — твердо сказал Пупкин. — Еще следователь сказал, что в момент ареста у вас вся одежда в крови была. Это тоже улика.

— Да, действительно, и шорты и футболка были в крови, но я испачкался в ней, когда реанимировал Наташу, а кровь натекла из прокола от капельницы. И что за улика, если они мою одежду даже на экспертизу не взяли, она вон уже полгода у меня в чемодане так и лежит. Может, это не ее кровь?

— Не знаю! — отмахнулся консул. — Я в этих делах ничего не понимаю. Я тут по другой части. И еще они говорят, что вы последние два дня не давали убирать номер и не пускали уборщицу в помещение.