Записки из клизменной

Я понял, что больше ее не увижу. Я сорвал халат, оделся и помчался на станцию, с выпиской в кармане. Почему-то я был уверен, что она поедет не автобусом, а поездом. И действительно, это было так.

Она стояла на перроне и очень удивилась, когда я, запыхавшийся, подбежал. Три остановки бежал. И недоуменно заулыбалась. Я тоже улыбнулся, с церемонным поклоном вручил ей бумажку и пошел прочь. Я знал ее адрес и телефон, по истории болезни, но мы никогда больше не виделись и не разговаривали.

Я не знаю, что это было такое.

Красиво уйти

Был такой фильм про стариков.

Нет, у меня нет никакого желания насмешить читателей очередной историей о половых органах. Ничего тут веселого нет. Хотя отчасти и есть.

Я о том, что достойное умирание есть дар свыше. Я не думаю, что он приобретается. Некоторые ничего и не делают для этого, просто так у них получается само собой. А другие специально бодрятся, хорохорятся, но уходят в малодушном смятении. И никого нельзя за это винить.

Вот лежали на хирургии два деда с отеком мошонки, оба умерли.

С одним было так: лежит он, а тут приходят врачи с обходом, и с ними – начмед. Молоденькая такая, непуганая еще совсем. Дед ожил.

– Доктор! Наконец-то вы пришли! Я так вас ждал… Смотрите, что у меня есть!

Выскочил из-под одеяла, заголился и предъявил два колоссальных страусиных яйца, попутно скоренько излагая всю свою биографию. Молоденькая побледнела, отпрянула:

– Нет, что вы, что вы…

А на другой день, на летучке, спрашивает:

– Почему же это его кардиограмму мне принесли из реанимации?

Реаниматолог развел руками:

– Так все.

Старик поставил точку. Он сделал все, что хотел и что ему оставалось.

Надеюсь, вы поняли, о чем я.

Правда в глаза

Разговор с урологом начинается так:

– Как часто дрочите?

Возмущенное:

– Я вообще не дрочу!

Строгое и назидательное:

– Дрочат ВСЕ.

Куку

Ну, ладно.

Долой грусть-кручину, а вот вам гинекологическая трагедия.

Летняя.

Приходит к моей матушке-доктору мама с крупной дочкой и жалуется, что ребенка изнасиловали. На Смоленском кладбище.

– Ну, расскажите, как было дело…

– Ну, вот иду я по кладбищу, птички вокруг, цветочки… Солнышко. Гуляю там. И вдруг слышу: «Ку-ку». Оборачиваюсь – никого. Дальше гуляю. Снова слышу: «Ку-ку»…

Доктор:

– Ну, вы понимаете, что пришли не по адресу?

Дочкина мама, сокрушенно:

– Да я все понимаю…

Ушли без осмотра.

Место в рейтинге

Я правильно написал? Может быть в рейтинге место? Да и черт с ним.

Я просто подумал о месте, которое медицина занимает в списке самых опасных профессий. Вероятно, не призовое, не журналистика все-таки, но и не последнее.

Дело было так: человек пребывал в запое и чувствовал там себя сравнительно комфортно. А жена была на работе. И отправила ему с работы нарколога на дом. Обычно это называют бригадой, но к чему в этой процедуре бригада?

И вот приходит к нему весь такой чистенький доктор-мальчик-зайчик. С чемоданчиком.

Расстегивает чемоданчик, начинает доставать оттуда разные вещи… Устанавливает свой марсианский треножник.

– Ты что делаешь? – изумился хозяин. – А ну, бери деньги и пиздуй в магазин за пузырем!

Когда жена пришла, оба спали на диване.

Первым на лестницу вылетел расстегнутый чемоданчик. Потом доктор-зайчик.

Марля

Доктор решил выпить с патологоанатомом. Что-то он забеспокоился, не будет ли расхождения диагнозов.

Патологоанатом пил и говорил тост:

– Выпьем, чтобы рука не дрожала и глаз не моргал…

– Двусмысленно звучит в ваших устах…

Патологоанатом:

– Между прочим: почему у больного в трахее марлевая тряпочка? Зачем вы заткнули ему трахеостому?

– Я не затыкал. Я велел накрыть марлей… Наверное, всосал.

– Ну, значит всосал.

Шалости медицинской психологии

Побывал у психолога.

Казалось бы: ну какой мне еще психолог? Куда? Уже наобщался по гроб жизни. Нет, мне все надо, чтобы кто-нибудь мне попластал мозги. И еще любопытно, насколько красиво и грамотно он меня надует.

Пока у него все складно.

Покатывается со смеху:

– Что же мне делать с аддиктом, врачом, мистиком и писателем в одном флаконе? Давайте в группу!

– Нет, – отвечаю. – Не произносите при мне этого слова.

– У вас восемь экзистенциальных проблем! (Это он вывел из анкетки, где я почирикал карандашом.)

– А то, – говорю. – Я человек солидный, зря не приду. В группе мне не бывать. По причине деструктивных ассоциаций. Слишком много и часто я слышал и знаю про группы.

Дал мне листок. Щас-щас-щас, где он… вот. Тут шесть шагов с подпунктами. Выявить проблему, детализировать, предложить три варианта решения и по три варианта исхода на каждый – наилучший, наихудший и вероятный. Планы, результаты и так далее.

– Вот, – говорит, – дома займетесь.

Я ему:

– Восемь же проблем! Здесь места мало.

Он хохочет:

– Ответ школьника! У вас же компьютер. Набейте и распечатайте.

– У меня принтера нет.

Тут мы уже оба ржем.

– Ладно, – говорю. – Отксерю я вашу бумажку. Результаты, боюсь, огорчат.

На самом деле я его тоже зондирую. Мне интересно. И он, признаю, сказал мне пару простых и умных вещей. Но это тайна.

А напоследок рассказал старый анекдот, я не знал: